.
В Восточной Африке «балуба… тут же называют словом колдовство все предметы (Zaubermittel), которые они никогда не видели и от которых они ждут несчастья. В их глазах я, со всем тем, что у меня было, выглядел как самый грозный колдун, и мое присутствие не могло означать для страны ничего хорошего. Когда я вынимал свои часы или компас, воцарялась общая тревога»[87]. Действительно, эти неизвестные предметы должны были обладать в высшей степени зловредными свойствами, а люди не смогли бы достаточно быстро спрятаться в укрытие. Фотографический аппарат, в частности, почти всюду казался особенно опасным.
«Невежественные туземцы, — пишет Жюно, — испытывают инстинктивное отвращение, когда их хотят сфотографировать. Они говорят: «Эти белые хотят украсть нас и унести далеко, в страны, которых мы не знаем, и мы останемся существами, лишенными части самих себя». Когда им показываешь волшебный фонарь, слышно, как они жалеют людей на изображении и добавляют: «Вот что они с нами делают, когда у них оказываются наши фотографии!» До того как разразилась война 1894 года, я отправился продемонстрировать волшебный фонарь в отдаленные деревушки язычников. Меня обвинили в том, что я стал причиной этого несчастья, воскресив давно умерших людей»[88].
Даже когда туземцы находятся в длительном контакте с европейцами, достаточно небольшого изменения в том, что они привыкли видеть, чтобы вызвать среди них сильную тревогу. Например, в Амбризе появляется четырехмачтовый корабль. «Никогда еще не видели ничего похожего: судно с четырьмя стволами! И, не теряя времени на то, чтобы узнать в чем дело, все чернокожие убежали из Амбриза. Та же сцена, когда это судно, возвращаясь из Лоанды, появилось вновь. Лишь после многих рейсов туземцы перестали испытывать перед ним страх. Они объясняют свой страх только тем, что они прежде никогда такого не видели, следовательно, это должно означать: белые собираются сделать такое, чего они, чернокожие, понять не могут»[89].
Наблюдения этого рода бесчисленны. Я приведу лишь некоторые, сделанные в низших обществах южной части Тихого океана; они хорошо показывают, как чувство страха при контакте с неизвестным предметом преобладает настолько, что поначалу исключает всякое иное. Например, у нарриньери «я хорошо помню, как туземные женщины впервые услышали звон наших часов. Они удивленно прислушались, а потом быстро и тихо спросили: «Что они говорят?» — и, не дожидаясь ответа, охваченные страхом, бросились прочь из дома»[90].
До появления европейцев австралийцы никогда не видели кипящей воды. «Когда Пэмфлит прибыл к ним, они также не имели понятия о том, что вода может стать очень горячей, как и о том, что ее можно увидеть твердой. Когда он нагрел ее в жестяном сосуде, который он спас при кораблекрушении, все племя собралось вокруг потерпевших крушение и смотрело на сосуд вплоть до того момента, когда вода закипела: они тут же бросились бежать сломя голову, издавая крики и вопли. Уговорить их вернуться было невозможно. Лишь когда они увидели, что он вылил воду и почистил сосуд, тогда только они отважились медленно возвратиться и тщательно засыпали песком то место, куда была вылита вода. В течение всего пребывания среди них наших соотечественников они так и не смогли привыкнуть к этому бурлению воды»