Теперь это действительно становится невыносимым. Его член такой твердый, что мне хочется умолять его о том, чтобы он скорее проник в меня и как можно глубже. Сильнее. Ярче.
Но я не доставлю ему такого удовольствия. Ни одного гребанного стона, ничего он от меня не получит. Никогда.
Я чувствую, как его дыхание так близко к моей коже. Еще чуть-чуть, и я узнаю, какие у него губы. Они мягкие? Или они такие же грубые, как и его движения?
Непроизвольно моя голова тянется вперед. Я знаю, что это неизбежно… Но тут слышу его дерзкий смех и резко открываю глаза.
- Ты бы видела себя со стороны. – Он картинно надул губы, изображая видимо то, как я выглядела пару секунд назад. – Такая беспомощная. Как девственница, которая умоляет о первом поцелуе.
Я его ненавижу.
Меня трясет уже не только от возбуждения. Наплевав на его угрозы, я отпускаю кровать и накидываюсь на него с кулаками, ударяя его по ключицам, вкладывая в каждый удар всю силу, которую у меня есть. Я бью его сильнее и сильнее, но на каждое мое движение он только сильнее вжимается членом в мою киску, оставляя меня совершенно без сил.
- В этой постели ты не будешь показывать свой характер, – хладнокровно произносит он, терпеливо вынося мои затрещины. У меня уже болят кулаки, и сводит пальцы, а этому подонку хоть бы что. – Ты должна кое-что узнать, Беа.
Коул отстраняется от меня, возвышаясь надо мной вновь. Я закусываю губы, мысленно пытаясь придать его телу хоть какую-то антипривлекательность, но очертания кубиков его пресса и еще одной татуировки на животе заставляют мой пульс подскочить до предельной скорости.
- Ты не послушалась, и я хочу преподать тебе урок. – Его губы снова расплываются в наглой ухмылке, а от серых глаз остаются лишь черные зрачки, которые заполняют его радужку так, будто он находится под кайфом.
Судя по всему, такое вполне может быть. Он ведет себя, как озабоченный псих. А из меня выходит мазохистка, которая заводится от боли.
Мне совсем не нравится быть слабой, но он единственный, кто дарит мне это чувство.
Не давая мне спуску, Коул ловит мои руки в воздухе и тянет на себя, как тряпичную куклу. Переворачивает на живот и с силой надавливает на лопатки, прижимая к сатиновым простыням.
- Подними попку. – Он наклоняется к моему уху, и его шепот звучит настолько угрожающе, что я боюсь его ослушаться. Прогнувшись в спине, встаю на колени, лицом по-прежнему прижатая к кровати.
- Мне больно. Отпусти меня, Коул. – Я хнычу, чувствуя, как его пальцы давят на мою спину. В душе я благодарна, что это не моя шея, но вместо слов пощады, я слышу, как звук шлепка наполняет пространство комнаты.