Зиновий Петрович переключил свои мысли на пришельцев из будущего.
"Н-нда! Эти потомки…".
Узнать, что что-то затевается, не составило труда. Дубасов совсем уж зачастил на "Скуратов", и достаточно было спросить его честь по чести.
"Но каково! Английский крейсер, конечно, следовало бы наказать и изгнать. Но не таким же подлым образом — ночью, метая заряды с летательного аппарата, — Зиновий Петрович, вспомнил воющую винтокрылую машину, представил шокированных англичан и пылающий крейсер. И снова вернулся к здравому смыслу, — чистое пиратство"!
На удивленье, когда он в категоричной форме, ссылаясь на конвенцию Женевы и мнение императора (пришлось слукавить), а так же на непредсказуемые политические последствия атаки, потребовал отменить какую-либо силовую акцию… капитан ледокола, господин Черто #769;в спокойно, если не сказать, с облегчением огласился.
"Или показалось, что с облегчением? Впрочем, не важно. Аргументы, мотивирующие, он всё ж выдвигал….
На кои у нас нашлись, надо сказать свои! Чай, мы тоже, не в лыке ходим!
Пусть "Ермак" и "хромой", но перед походом был немного "подкован", и если "большой ледокол" проломит дорогу, вполне поведёт за собой караван. Миль на пятнадцать достаточно. "Бервик" за нами далеко не пойдёт. Не рискнёт.
А то, что льды непредсказуемы, что всяко может произойти…, оно, конечно, им лучше знать. Однако не надо цену себе набивать. У нас тоже опытные полярники имеются.
Хотя Коломейцев…, тоже ещё тот человек-пессимист. Как транспорты качать на волне стало, да ветер северный с морозом задул, мрачно так "успокоил":
— Во льдах качать не будет…".
Рожественский передёрнул плечами, представив вмёрзшие во льды, вверенные ему корабли. Стало даже как-то зябко.
Командующий стоял на балконе ходового мостика, где заметно продувало. Ниже слышалась возня, стук молотков, громыхало железо, сдержано поругивался боцман, зная, что адмирал наверху и всё слышит.
При всём своём бессознательном отрицании и неприятии данных о повреждениях нанесённых японскими снарядами, катастрофическое выбывание командного офицерского состава игнорировать Рожественский не мог. Тем боле, что директива пришла с самого верха. Поэтому смотровые щели боевой рубки обшивали дополнительными стальными листами. Всё это было не просто "приклепай железо", а имело возможность приоткрывать просвет и при нужде захлопнуть, заузив до минимума.
Но глянув на чертежи, которые выглядели крайне неказисто, Рожественский разрешил установить всё это непотребство уже по выходу из Александровска.
"Позорище такое"!
И снова… и снова, кривясь, вернулся к оценке пришельцев.