Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти… (Плетнёв) - страница 59


А с другой стороны — тех свидетельств, что предоставили путешественники, хватало с лихвой и более чем. Вот только время…, время идёт и остаётся уповать на терпение.


Что ж…, кесарю кесарево. Каждый, соблюдая достоинство, несёт пользу для империи на своём месте. Следует ждать гостей. Высоких гостей. И мне надлежит подготовиться и произвести наилучшее впечатление".


Но тревога грызла и грызла. И тонул хересом очередной вечер сомнений, ворочалась полубессонницей ночь, и утро "жаворонком", холодным омовением лица порывало отдать нужные распоряжения, чтобы ехать…, ехать в Александровск. Где в гавани стоял пароход "Скуратов", и в каюте капитана, под замком срывалась единственное свидетельство того что пришельцы из будущего не приснились, не привиделись, не плод его воображения.




Больше всех терзался Константин Иванович Престин. Для него пять суток на ледоколе — пролетели, как чудесная книга, которую прочитал, проглотил и требовал, жаждал продолжения. И знал, что оно есть — где-то там, в семистах милях на северо-востоке.


И как Константин Иванович не сдерживался, почитай каждый день, даже когда не был на службе, приходил на пароход, спускался к себе в каюту, открывал металлический сейф-ящик. И если на тот момент не было сеанса связи, просто поглаживал кремового цвета панель радиостанции, примерял на голову наушники, проверяя соединения, полушёпотом смакуя слова, понятные и не совсем: "аккумулятор, стабилизатор, инвертор".


Когда же наступало время для контрольного радиоконтакта, поглядывал в пошаговую инструкцию (хотя выучил манипуляции наизусть), включал аппаратуру, запитанную, когда от бортовой сети, когда от аккумулятора, и нисколько не выдавая волнения в голосе, произносил позывные:


— UCJT…. **(UCJT — реальный позывной ледокола "Ямал".)




Внешне на "Скуратове" особо ничего не было заметно — на гроте среди такелажа лишь добавилась растяжка-антенна. Но споров и сомнений о размещении на пароходе радиостанции было немало.


— Вы же понимаете, что нам и у берегов красоваться нельзя, но и знать надо — когда, — явно колебался офицер ледокола, — мера вынужденная, но без неё никак. Вот только ради этой скрытности мы можем попустить всю секретность в принципе. Вы же, Константин Иванович, человек служивый, подневольный. Скажет енераль — отдай. Что сделаете?


И хрен бы, если аппаратура 21 века пропадёт в дебрях имперских служб (кто там вообще этим заниматься будет), а если уплывёт к врагам? Пусть они пока, лет эдак десять, в ней ни черта и не поймут, но сам факт!!!




Что касается старшего помощника Престина — мичман был человеком не то чтоб глубоко верующим, просто он, немного больше других, пообтёсавшись временем и жизнью, выбрал для себя самое глубокое (по его мнению) понимание вещей.