— Я рад тебя видеть, viejo, — сказал он ему. — Когда я не в духе, стоит мне только посмотреть на тебя, и сразу легче делается. Ну, пойдем, пойдем.
Они поднимались в гору сквозь метель.
— Возвращение в чертоги Пабло, — сказал Роберт Джордан. По-испански это прозвучало великолепно.
— El Palacio del Miedo, — сказал Ансельмо. — Чертоги Страха.
— Чертоги Бессилия, — подхватил Роберт Джордан.
— Какого бессилия? — спросил Фернандо.
— Это я так, — сказал Роберт Джордан. — Того самого.
— А почему? — спросил Фернандо.
— Кто его знает, — сказал Роберт Джордан. — В двух словах не расскажешь. Спроси Пилар. — Он обнял Ансельмо за плечи, притянул его к себе и крепко встряхнул. — Знаешь что? — сказал он. — Я рад тебя видеть. Ты даже представить себе не можешь, что это значит — в этой стране найти человека на том же самом месте, где его оставил. — Вот какое он чувствовал доверие и близость к нему, если решился сказать хоть слово против страны.
— Мне тоже приятно тебя видеть, — сказал Ансельмо. — Но я уже собирался уходить.
— Черта с два! — радостно сказал Роберт Джордан. — Ты замерз бы, а не ушел.
— Ну как там, наверху? — спросил Ансельмо.
— Замечательно, — сказал Роберт Джордан. — Все совершенно замечательно.
Он радовался той внезапной радостью, которая так редко выпадает на долю человека, которому приходится командовать в революционной армии; такая радость вспыхивает, когда видишь, что хотя бы один твой фланг держится крепко. Если бы оба фланга держались крепко, это было бы уж слишком, подумал он. Не знаю, кто бы мог вынести такое. А если разобраться в том, что такое фланг, любой фланг, то можно свести его к одному человеку. Да, к одному человеку. Не такая аксиома была ему нужна. Но этот человек — надежен. Один надежный человек. Ты будешь моим левым флангом, когда начнется бой, думал он. Говорить тебе об этом сейчас, пожалуй, не стоит. Бой будет очень короткий, думал он. Но и очень славный бой. Ну что ж, мне всегда хотелось самостоятельно провести хоть один бой. Я всегда находил погрешности в тех боях, где командовали другие, начиная с Азенкура и до наших дней. Свой собственный бой надо провести как следует. Это будет бой короткий, но безупречный. Если все сложится так, как оно должно сложиться по моим расчетам, то этот бой будет действительно безупречен.
— Нет, правда, — сказал он Ансельмо. — Я ужасно рад тебя видеть.
— И я рад видеть тебя, — сказал старик.
Сейчас, когда они взбирались по склону в темноте, и ветер дул им в спину, и их заносило снегом, Ансельмо уже не чувствовал себя одиноким. Он перестал чувствовать свое одиночество с той минуты, как Inglés хлопнул его по плечу. Inglés был веселый, довольный, они шутили друг с другом.