— Ты знаешь, что у них там было? — спросил Роберта Джордана Примитиво.
— Да. Я слышал об этом.
— Тебе Пилар рассказывала?
— Да.
— Всего она не могла тебе рассказать, — тяжело выговорил Пабло.
— Тогда ты сам расскажи, — сказала Пилар. — Если я ничего не знаю, расскажи сам.
— Нет, — сказал Пабло. — Я никому об этом не рассказывал.
— Да, — сказала Пилар. — И никогда не расскажешь. И ты дорого бы дал, чтобы этого не было.
— Нет, — сказал Пабло. — Неправда. Если бы повсюду расправились с фашистами, как я расправился, война бы у нас не началась. Но я бы хотел, чтобы все это было сделано по-другому.
— Почему ты так говоришь? — спросил его Примитиво. — Разве ты теперь иначе смотришь на политику?
— Нет. Но там было много зверства, — сказал Пабло. — В те дни я был злой, как зверь.
— А сейчас ты пьяный, — сказала Пилар.
— Да, — сказал Пабло. — С вашего разрешения, я пьяный.
— Зверем ты мне больше нравился, — сказала женщина. — Пьяница — это гаже всего. Вор, когда он не ворует, — человек как человек. Мошенник не станет обманывать своих. Убийца придет домой и вымоет руки. Но пьяница смердит и блюет в собственной постели и сжигает себе все нутро спиртом.
— Ты женщина, и ты ничего не понимаешь, — спокойно сказал Пабло. — Я пьян от вина, и у меня было бы хорошо на душе, если б не люди, которых я убил. Мне горько о них думать. — Он мрачно покачал головой.
— Дайте ему того, что Эль Сордо принес, — сказала Пилар. — Дайте ему, пусть приободрится хоть немного. А то так загрустил, что мочи нет смотреть.
— Если бы я мог вернуть им жизнь, я бы вернул, — сказал Пабло.
— Иди ты, так тебя и так, — сказал Агустин. — Ты где это говоришь?
— Я бы их всех воскресил, — грустно сказал Пабло. — Всех до единого!
— Заткни глотку! — заорал на него Агустин. — Заткни глотку или убирайся отсюда вон. Ведь ты фашистов убивал!
— Ты меня слышал, — сказал Пабло. — Я бы воскресил их всех.
— А потом пошел бы по водам, как посуху, — сказала Пилар. — В жизни не видела другого такого человека! Вчера в тебе еще было немного мужества. А сегодня ничего не осталось, и на полудохлого котенка не хватит. И он еще радуется собственной мерзости.
— Надо было или всех убить, или никого не убивать. — Пабло мотнул головой. — Всех или никого.
— Слушай, Inglés, — сказал Агустин. — Как это случилось, что ты приехал в Испанию? Не обращай внимания на Пабло. Он пьян.
— Первый раз я приехал двенадцать лет тому назад, хотел изучить страну и язык, — сказал Роберт Джордан. — Я преподаю испанский в университете.
— А ты ничуть не похож на профессора, — сказал Примитиво.