— Вот теперь пройти через эту расселину, а там и лагерь.
Когда они подошли к расселине, раздался окрик: «Стой! Кто идет?» Они услышали, как щелкнул отодвигаемый затвор, и рукоятка глухо стукнула о ложу.
— Товарищи, — сказал Ансельмо.
— Что еще за товарищи?
— Товарищи Пабло, — ответил ему старик. — Что ты, не знаешь нас?
— Знаю, — сказал голос. — Но у меня есть приказ. Пароль знаете?
— Нет. Мы идем снизу.
— Тоже знаю, — сказал человек в темноте. — Вы идете от моста. Я все знаю. Но приказ давал не я. Вы должны сказать вторую половину пароля.
— А какая первая половина? — спросил Роберт Джордан.
— Забыл, — сказал человек в темноте и засмеялся. — Ладно, туда твою душу, иди в лагерь со своим дерьмовым динамитом.
— Это называется партизанская дисциплина, — сказал Ансельмо. — Спусти курок у своей игрушки.
— Уже, — сказал человек в темноте. — Я его спустил потихоньку двумя пальцами, большим и указательным.
— Вот когда-нибудь попадет тебе в руки маузер, а у него курок без насечки, начнешь так спускать, он и выстрелит.
— Это маузер и есть, — сказал человек. — Но ты не знаешь, какая у меня сила в пальцах. Я всегда так спускаю курок.
— Куда он у тебя дулом смотрит? — спросил Ансельмо в темноте.
— На тебя, — сказал человек. — И когда я спускал курок, тоже на тебя смотрел. Придешь в лагерь — скажи, чтоб меня сменили, потому что я, так вас и растак, зверски голоден и забыл пароль.
— Как тебя зовут? — спросил Роберт Джордан.
— Агустин, — сказал человек. — Меня зовут Агустин, и я дохну с тоски в этой дыре.
— Мы передадим твою просьбу, — сказал Роберт Джордан и подумал, что ни на каком другом языке крестьянин не употребил бы такого слова, как aburmiento, что по-испански значит «тоска». А здесь это обычное слово в устах человека любого класса.
— Слушай, — сказал Агустин и, подойдя ближе, положил руку на плечо Роберту Джордану. Потом он чиркнул кремнем об огниво, зажег трут, подул на него и, приподняв повыше, заглянул в лицо молодому человеку. — Ты похож на того, что с нами раньше был, — сказал он. — Но не совсем. Слушай. — Он опустил трут и оперся на винтовку. — Ты мне вот что скажи: это правда, насчет моста?
— Что насчет моста?
— Что мы должны взорвать этот самый паскудный мост и потом катиться отсюда подальше.
— Не знаю.
— Ты не знаешь! — сказал Агустин. — Вот здорово! А чей же это динамит?
— Мой.
— И ты не знаешь, для чего он? Будет сказки рассказывать!
— Я знаю, для чего он, и ты тоже узнаешь, когда надо будет, — сказал Роберт Джордан. — А сейчас мы идем в лагерь.
— Иди знаешь куда! — сказал Агустин. — Так тебя и растак! А хочешь, я тебе скажу одну вещь, которую тебе полезно узнать?