— Старушка с девочкой? — Тихо спросил эльфа я, кивнув на лес позади.
— Будут, ждать нас, сюда не пойдут. — Не оборачиваясь ответил он.
— Как думаешь, сколько они здесь пробудут, и что будут делать с людьми? — Мы залегли на холме, продравшись через густой кустарник, оставаясь прикрытыми его зеленью.
— Думаю, до утра. До следующей деревни переход до темна, не успеют совершить, останутся на ночь здесь. — Эльф задумчиво на меня посмотрел. — Если кого решили убить, уже убили, остальных так и продержат до выхода по утру. Сейчас соберут провиант, часть скотины угонят назад через реку, вон видишь возле реки, шатры ставят?
— Да. — Я уже тоже заприметил возводимый отрядом барона Когдейра, лагерь.
— Будут ночевать. — Эльф выжидательно, смотрел на меня. — Нам надо уходить, здесь мы ничего не сделаем и ничем не поможем.
— Иди. — Я кивнул ему в сторону леса. — Присмотри за девочкой и знахаркой, я с наступлением ночи, спущусь, меня не заметят, вольюсь в толпу пленных, узнаю, что к чему.
— А если, решат всех… — Он недоговорил, отвернувшись.
— Ты прав. — Я еще раз осмотрел деревню. — Могут и решить всех под нож.
Иллюзий по поводу всеобщей любви, всепрощении и человеколюбии я не испытывал. В моей прошлой жизни цивилизация пестрела моральными уродами, а уж тут вседозволенность диких времен могла не оглядываться ни на что, позиция сильнейшего не нуждается в одобрении.
— Единственным верным решением будет оставить все как есть, и уйти, до полудня следующего дня. — Он был прав, это было разумно, но вот совесть бешеным псом металась внутри груди с пеной у рта крича, что там люди, которые думают обо мне, там люди, которым я не безразличен и им нужна помощь.
— Уходим. — Тихо произнес я и уже тише, так, что сам себя еле услышал, добавил. — Простите.
* * *
Ночь в лесу прошла спокойно, выбрав одну из опушек, стали лагерем. Априя беззвучно глотала слезы, Ви разрывалась между желанием немедленно бежать домой к родителям, и желанием остаться со мной. Настроение у всех было паршивым, лишь эльф в нашей компании выглядел невозмутимым, впрочем, о его эмоциях судить сложно, он немногословен.
Уже за полночь сдалась старушка, свернувшись на подстеленном лапнике и проваливаясь в тревожный сон. У костра остался я и эльф, Ви пристроив голову у меня на коленях, давно спала, словно щеночек, вздрагивая всем телом.
— Ты странный ребенок, Уна. — Леофоль буровил меня своими глазищами, подбрасывая веточки в костер. — И не кори себя, есть вещи, которые выше понимания и наших желаний. Все сделано, верно, ты поступил верно, нельзя остановить лавину взглядом.