– Нет, он действительно светится. Признаю, весьма слабо, но если положить его днем на солнце, то ночью он будет светиться, словно светлячок. Можете оставить его себе и испытать его свойства.
– Что вы, я не могу принять такой подарок.
– Полно вам. Не зря ведь он называется болонским. Дома у меня их целая гора в самом прямом смысле этого слова.
Овидайя поблагодарил хозяина и положил lapis bolonia в карман. Все трое сели у камина и выпили по бокалу отличного портвейна; по словам генерала, он был сделан в имении, которое поставляет вино даже королевскому дому. Тем временем они обсуждали новейшие известия из Лондона и Парижа. Жюстель, обладавший наиболее полной информацией о событиях во Франции, рассказал, что Людовик Великий приказал построить в Люксембурге и других местах новые оборонительные сооружения, чтобы защитить свои внешние границы от Аугсбургской лиги – союза Австрии с Испанией, Швецией и Баварией. А Марсильо слышал от одного из своих корреспондентов, что венский император продолжает гнать турок и собирает большое войско, чтобы осадить столицу Венгрии, Буду. Болонец как раз собирался поведать им, как он сказал, «в высшей степени потешную историю» о любимом коне османского Великого визиря Сари Сулейман-паши, когда большие двери в противоположной стороне зала открылись и в комнату вошел худощавый лакей.
– Месье, имею честь объявить о прибытии графини Катерины да Глории и мистера Янсена.
И, довольно элегантным четвертьпируэтом отойдя в сторону, он уступил место вновь прибывшим. Благодаря информации, полученной Овидайей от своего друга Пьера Бейля, он не думал, что Катерина да Глория действительно является португальской графиней. Однако если бы он встретился с ней без предубеждения, поверил бы безоговорочно. Женщина, которой было вряд ли более двадцати пяти лет от роду, шла по залу с такой грациозностью, что у сидевших у камина мужчин захватило дух. Они были настолько потрясены ее появлением, что едва не забыли встать и поклониться. Лицо у графини было безупречным, цвета слоновой кости, черты лица – тонкими, как у аристократки. А ее платье! На его фоне остальные присутствующие казались похожими на нищих. Оно было сшито из кремового сатина, украшено дюжиной жемчужин и стянуто сапфировыми аграфами. Рукава украшали многочисленные кабошоны из лунного камня. Она будто подплыла к камину; за ней тянулся длинный шлейф, тоже кремовый и украшенный множеством кружев. Но самым примечательным у графини был ее искусно уложенный парик. Ее большой головной убор из кружев был карамельного цвета. Каждый из