Та, вместо ответа, извлекла просимое из одного из многочисленных карманов, которыми изобиловал ее комбинезон и тут же, даже не смотрясь в него, протянула задавшему вопрос. Он же, просто передал зеркальце мне, без каких либо пояснений. Как понимаю, если дают зеркальце, то подразумевают, что посмотревшись в него, я смогу увидеть нечто такое, чего не могу видеть сейчас, но что отлично видят мои собеседники.
Всего одного взгляда, брошенного в зеркальце, хватило, чтобы осознать всю глубину вырисовывающейся проблемы. Ведь на лечение положили сильно постаревшего, по моих мерках, мужчину, а извлекли из медицинской камеры — подростка. И я бы не дал себе больше шестнадцати лет. Такие вот дела.
Теперь нужно воспроизвести хоть какую-то реакцию. Или не нужно?
Хотя… Самой лучшей реакцией в данный момент должен оказаться ступор.
Ничего не нужно придумывать, да и переиграть с ней не получится.
— Говорила же мне мама, что не нужно спорить с тем, кто должен тебя вылечить. А я еще ей не верил.
А потом, дабы показать, что эмоции во мне так и прут — развернулся и со всей силы двинул кулаком в стену. Боль, тут же вернувшаяся сторицей, все же не смогла остудить нарождавшиеся чувства. И если окружающим я старательно демонстрировал злость и раздражение, то внутри меня все ликовало. Ведь то, что я снова стал подростком, говорит о том, что лечение прошло успешно. Насколько это возможно в моей ситуации.
Потом еще раз взглянул в зеркало и выдал на гора новую идею.
— А и ладно! Зато я теперь снова красавчик. И ничего, что выгляжу как молокосос. Буквально несколько лет — и я снова мужчина в рассвете сил.
Хорошо хоть в девку не превратил. А остальное переживем.
Потом, со всей силы хлопнув себя ладонью по лбу, стараясь, чтобы было громко и не больно, почти просипел.
— Так это он корпоративный контракт вписал еще и омоложение? Да я же теперь эту планету не покину и через триста лет! Вот же… повезло.
Мои последние выходки довольно сильно развеселили стоявших в комнате ребят, которые уже не смотрели на меня волком, а лыбились во все тридцать два. Видимо радовались, что с ними никто не додумался проделать нечто подобное.
— Да нет. Никакого счета на омоложение в вашем контракте нет, — задумчиво произнесла медтехник.
— Вы еще скажите, что он проделал это исключительно за бесплатно?
В ответ она только пожала плечами.
— Вот же удружил!
Но вся эта словесная пикировка предназначалась в первую очередь для того, чтобы вернуть, а точнее, добыть, себе нормальный статус. Ведь если окружающие решат, что я очень хитроумный подросток, то тут же начнутся новые проблемы. Если же удастся убедить окружающих, что надо мной поиздевался медик, которого с этой планетки в ближайшие несколько лет никто не увидит, то жизнь будет иметь совсем иной ракурс.