В восприятии первоосновой является субъективность, но это не солипсизм, не идеализм субъекта в философии, равно как и в художественном творчестве, не натурализм мимезиса. Реальность неантизируется, отодвигается (что необходимо в акте рассмотрения), но в интенциональности она присутствует, в чем-то дополненная, пересозданная интуицией, зоркостью, талантом субъекта, воображением.
Нет притязаний на абсолют, есть боязнь найденного идеала, законченной, совершенной системы. В качестве примера для экзистенциалистов выступал Хайдеггер, который был «поэтом сомнений» и философский труд «Бытие и время» завершил серией вопросов. Сартр в своей автобиографической работе «Слова» подчеркивает свое «бегство» от себя «прежнего», ибо остро чувствовал границы исчерпанности, необходимость «движения» к новому ракурсу видения. Подобная меняющаяся эквилибристика в творчестве характерна и для Камю. Главное – саморефлексия, обнажение противоречий и в себе, и во всем окружающем. Сартр пишет в эссе «Что такое литература?» (в современном романе неуместен всезнающий автор): «Если мы хотим дать отчет о нашей эпохе, нам нужно перестроить технику романа с ньютоновской механики на общую относительность, населить наши книги сознанием полуясным – полутемным… повсюду посеять сомнения, ожидания, незавершенность» [1; 235].
К этим утверждениям как уточнение примыкают суждения Хайдеггера, оказавшего наряду с Гуссерлем заметное влияние на мэтров французского экзистенциализма: «Существование предшествует сущности»; «Мир перестает быть концептуально предопределенным, чтобы стать просто полем нашего восприятия и нашего опыта». Задача исследования «сводится к тому, чтобы оставлять исследования посредством вопросов открытыми» (Ясперс). Отсюда – акцент на противоречиях в любом явлении. Они пронизывают все компоненты текста. Экзистенциалистская мысль в своем движении держит соположение pro et contra.
Отправное в антропологии экзистенциализма – Хайдеггеровское «Существование предшествует сущности». Экзистанс – это существование человека, каждого и всякого в мире. Акцент на его феноменальности с правом на суверенную неповторимость, заявленную еще Кьёркегором.
По Сартру, у каждого человека на земле есть свое, только ему присущее место. Анри, герой Сартра в «Победителях», мучается от того, что он рано будет убит фашистами: он делал то, что делали все, но ведь что-то на земле было тем, в чем может проявиться только Анри. Он еще не увидел свой экзистанс. Когда Байяр в пьесе А. Миллера «Это случилось в Виши» говорит о том, что смерть ему не страшна, ибо после него останется дело рабочего класса, Ледюк его спрашивает: «Так что, лично вас как бы здесь не существует?» Экзистенциалисты выступают против мысли о взаимоизменяемости людей: нет двух людей, подобных друг другу; «заменив одного другим, – утверждает Сартр, – мы что-то изменили в мире». Любовь осмысливается как островок надежды на покой, признание неповторимости человека в жизни.