Я поднял эту идиотскую куклу и дал ей.
— А она сколько воздуха израсходует?
У Крошки вдруг появились ямочки на щеках.
— Я велю ей не дышать, — и она сунула куклу за пазуху.
Затянув ее скафандр, я залез в свой и сел в нем на корточки, не застегиваясь. Мэмми вползла мне на спину и свернулась клубочком, напевая что-то ласковое. С ней было так хорошо, что я и сотню миль прошагал бы ради того, чтобы избавить их обеих от опасности.
Застегнуть мой скафандр оказалось делом нелегким, потому что надо было сначала распустить, а потом подтянуть лямки, чтоб Мэмми было удобно, но и у Крошки, и у меня руки уже были в перчатках. С трудом, но все же справились. Для запасных баллонов я сделал веревочную петлю и повесил их на шею. С ними, да с Мэмми за плечами, да с «Оскаром» я весил где-то около пятидесяти фунтов при лунном притяжении и впервые стал уверенно ступать.
Вынув нож из крючка, которым я заклинил дверь, я прицепил его к поясу «Оскара» возле нейлоновой веревки и геологического молотка. Затем мы вошли в шлюз и закрыли внутреннюю дверь. Я не знал, как выпустить воздух наружу, но мне подсказала Крошка.
— Вам удобно, Мэмми?
— Да, Кип, — она ободряюще потерлась о меня.
— «Крошка» — «Майскому жуку», — услышал я в наушниках, — проверка связи: альфа, браво, кока, дельта.
— «Майский жук» — «Крошке». Слышу вас хорошо. Эхо, фокстрот, гольф.
— Слышу тебя хорошо, Кип.
— Перехожу на прием.
— Следи за давлением в скафандре, Кип. Он очень быстро у тебя раздувается.
Я нажал подбородком на клапан, следя при этом за датчиком и ругая себя последними словами за то, что позволил маленькой девочке поймать себя на оплошности, как последнего сопляка. Но она ведь и раньше ходила по Луне в скафандре, а я только приноравливался. Так что я решил, что сейчас не до гордости.
— Крошка! Поправляй меня на каждом шагу. Мне это все в диковинку.
— Хорошо, Кип.
Наружная дверь беззвучно открылась вовнутрь — и я увидел перед собой яркую поверхность лунной долины.
С тоской по дому вдруг нахлынули воспоминания о детских играх в полет на Луну, и мне ужасно захотелось обратно в Сентервилль. Но тут Крошка прислонила свой шлем к моему:
— Кого-нибудь видишь?
— Нет.
— Наше счастье, что дверь смотрит в сторону от других кораблей. Слушай внимательно. Пока не уйдем за горизонт, радио пользоваться не будем за исключением чрезвычайных обстоятельств. Они прослушивают наши частоты, я точно знаю. Теперь смотри, видишь вон ту гору с седловиной? Да смотри же, Кип!
— Да, да. — Я не мог оторвать взгляд от Земли.
Она была так близко… и так далеко, что, может быть, нам не суждено туда попасть. Трудно представить себе, как прекрасна наша планета, пока не увидишь ее со стороны.