— Во те раз, — ошеломленно замерла я, провожая дико орущих тварей непонимающим взглядом. — А попрощаться?
Эриол в моей руке, словно выполнив свой долг, стремительно погас и буквально растворился в воздухе, оставив после себя ощущение легчайшего холодка на коже. Я машинально сжала руку в кулак, готовая вернуть его в любой момент, но убедилась, что нежить не собирается разворачиваться и по-прежнему улепетывает во все лопатки, непонимающе нахмурилась. А потом, почувствовав, что усталость все же дает о себе знать, прислонилась плечом к стволу ближайшего дерева и, поднеся к глазам правую руку, задумчиво оглядела аккуратный разрез на перчатке.
Интересное кино получается… это что, у Эриола есть какой-то фон или аура, по которой его ощущает нежить? Никогда, честно говоря, за ним такого не замечала. Или тут просто нежить неправильная?
— Э… спасибо, — вывел меня из задумчивости хриплый голос. — Это было очень кстати.
Я машинально кивнула и только потом обратила внимание на вышедших из-за деревьев людей: мужчины… раз, два, три… нет, все-таки четверо. Среднего и чуть выше среднего роста. Все в шлемах, до самых макушек забрызганных липкой, кажущейся издалека почти черной жижей, в узнаваемых доспехах, уляпанных такими же буровато-черными пятнами. С обнаженными мечами, на которых еще не успела остыть чужая кровь, и характерным, известным только в одном из известных мне миров гербом на нагрудниках — восходящим над одинокой горой золотым солнцем…
При виде него у меня сразу отлегло от сердца — валлионцы. Значит, мои опасения оказались совершенно беспочвенными. И, значит, Эннар все же добрался до меня первым. Интересно, как ему это удалось?
Дождавшись, пока мужчины приблизятся, я открыла было рот, что спросить о самом важном, но один их валлионцев меня опередил:
— Кто ты? — напряженно спросил он, не торопясь убирать оружие. — Откуда? Ты меня понимаешь?
Я сперва изумленно замерла, но потом сообразила, в каком виде перед ними предстала, и едва не расхохоталась в голос. Елки-палки! Я сейчас выгляжу, как самое настоящее чучело: чумазая, промокшая до нитки, волосы на голосе стоят дыбом и больше похожи на плохой парик, чем на мои обычные локоны; рукава драные, на ногах какие-то тряпки намотаны; рубаха черная, мятая, да еще с такой толстой коркой налипшей сверху грязи, что под ней, наверное, и признаки пола трудно угадать. Штаны, правда короткие и узкие, так что пропорции женского тела не заметить сложно, но я сейчас стою к ним вполоборота, да еще и грудь рукой прикрыла… немудрено, что меня, мягко говоря, не узнали.