«Беги! Беги, не раздумывай!»
Они гнались за ним, крича и осыпая проклятиями.
«Беги!»
В прежние времена мальчишки могли бы поспорить, что Салим обгонит кого угодно, что он убежит от водителей, а они к нему даже приблизиться не смогут. На футбольном поле он бегал очень быстро. Ноги у него были такими легкими, что он успевал повернуться лицом к преследователю и улыбнуться, пока тот, задыхаясь, беспомощно протягивал руку вперед.
Но того Салима не стало. У того мальчика были мать, отец и дом, куда он возвращался. Мать досыта кормила его. Он носил хорошие кроссовки.
От водителей теперь убегал не тот подросток.
Этот беглец был голодным и одиноким. У него остались силы только на то, чтобы горбатиться над помидорами или сгребать навоз, пока за спиной стоял надсмотрщик.
И этот Салим стал намного более легкой добычей.
Его рванули за воротник. Салим еще пытался бежать вперед, но ноги вдруг оторвались от земли, а потом его швырнули вниз. От удара об асфальт челюсть пронзила жгучая боль.
Что было дальше, Салим помнил лишь урывками. Свидетельства об этом оставили на его теле водители, уставшие от того, что беженцы прячутся под машинами, и от того, что их машины бесконечно проверяют на таможне. Тяжелые ботинки и злые слова…
Шатаясь, он попытался подняться на ноги.
Всплеск адреналина.
«Бежать!»
Они что-то орали вслед.
Наконец Салиму удалось оторваться от них, и голоса начали стихать.
Рюкзак бился о его живот. Салим привалился к кирпичной стене какого-то здания. Адреналин перестал действовать, и снова пришла боль. Каждая жилка в нем отчаянно дрожала, а ноги, казалось, вот-вот подогнутся. Порванная рубашка, заляпанные грязью джинсы… Пульс грохотом отдавался в ушах, но не мог отогнать воспоминание о криках и проклятиях.
Из губы шла кровь. Салим блуждал по переулкам, стараясь держаться подальше от прохожих. Он не хотел, чтобы его видели.
Наткнувшись на пустой склад, он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, а потом скорчился у стены, закрыл глаза и попытался забыть о боли.
«Господи, прошу, дай мне отдых…»
Он чувствовал себя сломленным и не знал, сколько еще сможет выдержать.
Салим
38
Салим проспал почти два дня. Он потерял счет времени. Каждый раз, когда он пытался проснуться, разум, несмотря на голод, снова убаюкивал его, не в силах встречаться с реальностью.
На третьи сутки желудок потребовал еды. Ему надоело довольствоваться бутылкой сока, из которой Салим периодически отхлебывал. Коснувшись разбитой губы, он понял, что она заживает. Теперь он мог двигаться и уже не чувствовал себя таким больным. Переодевшись, он поднялся на ноги. Голова кружилась.