Когда вернулся Роберт, зима накрыла Толтинг серебром.
Я впустила его в дом и провела в гостиную, в которой уже сидели Глория и Грэхем, нетронутые чашки с чаем стояли напротив них. Я знала, что мы должны сделать это, если Роберт останется на Рождество, но от этого легче не становилось. Сидеть напротив них было неловко и страшно. Даже Тейлор, кажется, почувствовал это и понесся наверх, чтобы спрятаться от нас.
– Спасибо, что согласились встретиться со мной сегодня, – сказал Роберт, кашляя и запуская руку в свои волосы. Он наклонился вперед, потом снова назад, будто не знал, куда себя деть.
Грэхем двинулся на стуле.
– Мы бы хотели знать, что ты собирался сказать.
Я благодарно улыбнулась ему.
Роберт снова прочистил горло.
– Я хотел извиниться, даже если слово «извините» кажется слишком незначительным. Я не хотел причинять кому-либо боль, приходя сюда. Теперь я знаю, что мне следовало быть честным со всеми вами в том, кто я и почему на самом деле пришел сюда, но у меня действительно были только хорошие намерения, какими бы ошибочными они ни казались. – Он набрал полные легкие воздуха. – Я бы хотел вернуть все назад и поступить иначе. Я должен был противостоять отцу и убедить брата сказать правду. Мне сложно представить, через что вам всем пришлось пройти из-за того, что дело закрыто. Ваш сын заслуживал правосудия.
– Роуз сказала нам, что ты не поддерживаешь связь с братом? – спросила Глория после короткого молчания.
– Нет. Когда он покинул реабилитационный центр, его забрал друг, и с того времени мы не слышали ничего о нем. В центре сказали, что он делал успехи. Я понимаю, почему он не вернулся к нам. Мой отец страшный человек. Я не оправдываюсь, я должен был быть сильнее. Роуз, она открыла мне глаза на то, что я позволял ему управлять моей жизнью. Сейчас я пробую это изменить. Но я понимаю, что этого слишком мало, слишком поздно.
– Я думаю, тебе следовало быть честным, особенно с Роуз, о твоей связи с братом, но мне кажется, ты винишь себя в несчастье, – сказал Грэхем. Глория бросила на него вопросительный взгляд. – Я не знаю, в курсе ли ты, что мы с Глорией – прихожане местной церкви, – продолжил Грэхем. – Мы христиане, и Господь последний год испытывал нас, как никогда в жизни. Местный священник много говорил с нами о прощении, но как простить кого-то, кто забрал твоего сына?
Роберт кивнул.
– Я не уверен в силе своей веры. Честно говоря, мне тяжело даже в людей поверить. Я не уверен, что могу простить Джереми, а он мой родной брат. И я не знаю, заслуживаю ли прощения за то, что лгал вам…