Я посмотрела на лестницу и глубоко вдохнула, чтобы привести нервы в порядок. Медленно я поднялась наверх, ухватившись за деревянный поручень, и остановилась перед закрытой дверью, покусывая ноготь.
Глупо бояться этой комнаты. Но она хранит так много прежней меня. Женщины, у которой были мечты, страсть и любовь, которая не боялась будущего и не была одинока.
Мысленно отождествив себя с этой женщиной, я толкнула дверь и взглянула на картины. Мой взгляд сразу приковала церквушка. Она смотрела на Толтинг со склона холма – маленькое, из серого камня здание в окружении пышной травы. Я рисовала ее весной, когда у дорожки, ведущей к большой дубовой двери, цвели колокольчики. Я опустилась на колени перед картиной, которую избегала со дня смерти Лукаса. Здесь мы поженились. И здесь прошли его похороны.
Это место хранило память одновременно о самых счастливых и самых страшных днях моей жизни.
Я почувствовала, как слезы покатились из моих глаз, когда я вспомнила день нашей свадьбы. Все прошло именно так, как мы планировали, – весь город пришел посмотреть на это событие. Вопреки моим ожиданиям белое кружевное платье не сковывало движений, и, когда глаза Лукаса загорелись огнем, я поняла, что сделала правильный выбор. Отец Лукаса – Грэхем – повел меня по проходу. Я всегда относилась к нему скорее как к отцу, нежели к тестю. Он и мать Лукаса, Глория, были очень горды, глядя, как их сын женится. Так как моих родителей не было в живых, они приняли меня в свою семью и были безумно счастливы за нас.
Мы оба считали этот день идеальным.
Но похороны Лукаса я хотела бы забыть навсегда. Вся его жизнь была впереди, и мы планировали провести эту жизнь вместе. И все это у нас отобрали. Нам суждено было быть вдвоем всегда, но мы прожили в браке всего два года до того, как его не стало.
Рыдания подступили к горлу, слезы покатились по щекам, я обхватила руками колени и дала волю своему горю. Боль ожила, когда я увидела картину с церковью. Я изо всех сил старалась не вспоминать, как Лукас выглядел в гробу из полированного дерева рядом с алтарем, перед которым мы стали мужем и женой. Но это было навеки выжжено в моей душе. Я не верила, что смогу пойти туда, но его родители умоляли меня об этом – и я не могла их подвести. Они потеряли единственного ребенка. Быть там – мой перед ними долг. Они хотели, чтобы я произнесла речь, но я не могла вымолвить ни слова. Мне казалось, что Грэхем и Глория разочарованы, хотя они и пытались меня успокоить, говоря, что все понимают. А я просто не могла говорить о Лукасе в прошедшем времени. Я не могла попрощаться.