Как только он поднялся по лестнице на заднее крыльцо, из дома вышла Кайла. Она была без макияжа, ее волосы медового оттенка были затянуты в хвост. На ней был фартук с нагрудником, рубашка на пару размеров больше положенного и джинсовые шорты.
В отличие от стильных женщин в дизайнерских шмотках, с которыми общался Дэвид, Кайла выглядела реальной и естественной.
Мгновение она смотрела на него в замешательстве и немного недовольно, но затем выражение ее лица прояснилось.
– Ты что-нибудь узнал о Бастигале? – заинтересованно спросила она.
– Нет, извини. Я просто возвращаю твой свитер.
– О. – Она выглядела подавленной. – Спасибо. Кайла открыла дверь, и ржавые петли громко скрипнули. Дэвид заметил, что на двери даже нет крючка.
– У тебя уже появился телефон? – спросил он.
– Еще нет.
– Ты должна купить телефон, – сказал Дэвид. – И тебе следует хотя бы поставить на двери защелку.
Кайлу рассердила его озабоченность.
– Мы живем в Блоссом-Вели, – произнесла она. – То, что нас с тобой задержала полиция, – вероятно, самое серьезное происшествие за многие годы.
– Преступления совершаются повсеместно, – строго сказал он.
– Если для тебя достаточно безопасно спать под звездами, то и для меня достаточно безопасно оставлять дверь незапертой.
Он свирепо на нее уставился.
– Защелка сломана. – Кайла вздохнула. – Дерево вокруг нее прогнило. А как тебе сон на свежем воздухе? Кормишь комаров?
Ему показалось, что она едва слышно прибавила:
– Надеюсь, что кормишь.
Старается ли он контролировать безопасность Кайлы потому, что его собственный мир кажется таким небезопасным и непредсказуемым?
– Я ненавижу этот дом, – тихо сказал Дэвид. – Ненавижу за то, что, как мне кажется, теперь я не помню, каким он был прежде. Он словно крадет мои воспоминания о рождественском утре, о школьном выпускном вечере, о том, как моя мама смотрела на отца, который накануне смерти прикалывал к ее корсажу букет по случаю пятнадцатилетия их совместной жизни. Этот дом крадет воспоминания о моем щенке.
Дэвид моргнул, поражаясь тому, что все это сказал, несмотря на большой ком в горле, который не уходил после того, как мать бросила в него тарелку с кашей. А потом он вспомнил каток на заднем дворе.
Кайла смягчилась:
– О, Дэвид, мне так жаль.
Он приказал себе немедленно вернуться к первоначальному плану – отправиться на озеро и поплавать в холодной воде.
Но тут Кайла шагнула в сторону, приглашая его войти в дом, и Дэвид послушался, словно у него не было другого выбора.
Он вошел на ее кухню как человек, который пересек пустыню, измучился от жажды и наконец нашел оазис, обещающий прохладу.