Навык должен быть такой, что при самом отборе в мозгу впечатлений, которые ищут выхода на бумагу, должен возникать первый, единственный, совершенный вариант.
Ничего не может быть лучшего. Угадать можно только один раз.
Всякие поправки сразу нарушают подлинность. Будет утрачен «эффект присутствия».
Возвращаюсь к стихам.
Мне кажется, что вывести второй раз на бумагу прерванное стихотворение, прерванное какой-то высшей причиной, вроде стука в дверь почти невозможно, прерванные так мои стихи утрачены невозвратимо. Таких стихов немало в моей жизни, но я как-то не интересовался судьбой этих нерожденных стихов. Может быть, кое-что и удалось бы возвратить дорогой ценой мучений, возникших бы в припоминании уже созданного, но утраченного.
Итак: в записи чрезвычайно большое значение имеет первая запись. Возникает повелительная потребность немедленно высказаться, излить этот поток на чем попало – на обрывках газеты, на обломке папиросной коробки, театральном билете, школьной тетрадке, если нет под руками более подходящего материала – общей тетради.
Запись на бумажке, на клочке газеты я и считаю первой стадией записи стихотворения.
Ежедневно, а не время от времени я переношу сохраненные в карманах стихи в общую школьную тетрадь – стостраничную, линованную обязательно. Разные у меня были общие тетради. Постепенно я остановился на линованной. Это лучше чем в клетку и лучше чем белая. Линейка вносит порядок, которого слишком много на миллиметровой бумаге, на бумаге в «клеточку». Бумага в клеточку чересчур геометрична, неприятна своей несвободой. Простая белая бумага, напротив, лишает мои стихи всякой опоры, мешает писать так отчетливо, что можно было бы потом легко разобраться в написанном. На белой бумаге не рассчитаешь ни почерка, ни количества строф. Всегда кажется, что можно дописать еще строфу или две строфы, еще чем-то дополнить страницу. В результате остается такая мелкая запись, в которой самому трудно разобраться.
Бумага в одну линейку – оптимальна для моего варианта, дающая и необходимую дисциплину и достаточную свободу.
Ежедневно я переношу свои записи с бумажек в карманах – у меня нет рубашек без карманов – в общую школьную тетрадь самым разборчивым почерком.
Первую запись в общую школьную тетрадь я считаю истинной датой рождения стихотворения.
Эта первая запись – всегда либо в ближайшие дни, либо после – проходит и вторую стадию работы над стихотворением – правку, отделку, отбор.
По свойствам своей памяти и по обстоятельствам своей биографии я не могу вышептать, выходить стихотворение до окончательного варианта – первой записи, как делали Мандельштам и Маяковский, у которых вся черновая отборочная работа проходила в мозгу.