Все произошло так быстро, что никто не успел ничего сообразить. Вероника буквально задохнулась от обиды и боли, слезы разом захлестнули ее. Противная, вонючая жидкость жгла ей глаза, стекала на подбородок… Она даже сказать ничего не могла — плач комом застрял у нее в горле.
И вдруг она услышала властный женский голос.
— Ты что это, прыщ этакий, девчонку обижаешь? Да я ж тебя сейчас по стене размажу, это ты понимаешь? — В этом голосе слышалась такая непоколебимая уверенность и сила, что парень, который только что готов был полезть в драку, тут же притих и быстро вернулся на свое место.
Когда женщина с соседнего столика встала, оказалось, что она высокая и статная — настоящая бабища, из тех, кому классик велел коня на скаку останавливать и входить в горящую избу. Шабашники при виде ее сразу сжались и стали как будто меньше в размере. Нет, конечно, физически они могли бы справиться с ней даже по одному… Но дело было не в этом. От этой женщины по всему вагону расходилась такая властная энергия, что у всех — даже у оторопевшей Вероники — парализовало волю.
— Видано ли такое, — продолжала женщина, степенно, как учительница, прохаживаясь между столами. — На молодую девушку — ребенка почти что — руку поднимать… Да тебе знаешь что за это надо сделать? — Парень с сальными волосами еще больше вжался в стол. — Эх! Если бы не при детях, я бы тебе сказала… Шваль подзаборная… А ну живо пошли в свой вагон! И чтоб духу вашего здесь не было! — И она погрозила им мощным кулаком.
— Мамаша… Мамаша… Только без рук… — Все трое встали и бочком стали продвигаться к выходу, а женщина стояла, скрестив на груди руки, и молча ждала. Один из парней воровато вернулся и подхватил со стола недопитую бутылку.
Наконец они ушли, и в ресторане повисла тяжелая тишина.
У Вероники в груди что-то разом разорвалось — уронив голову на руки, она безудержно зарыдала. Крик рвался у нее из горла, и она не могла его остановить… К счастью, поезд подъезжал к очередной станции и в ресторане в этот момент никого не было. Одна только женщина — ее спасительница — стояла рядом и, переглядываясь с официантками, качала головой.
— Истерика ведь у девки, ну-ка, воды простой принесите…
Молодая конопатая официантка послушно принесла стакан воды.
— На, выпей без разговоров, — строго сказала Веронике женщина и попыталась насильно напоить ее водой.
Однако Вероника совсем уже ничего не соображала.
— Оставьте меня! — закричала она, пытаясь вырваться. — Не трогайте вы меня… — И голос ее снова сорвался в плач.
Тогда хитрая женщина сменила тактику. Обняв Веронику за плечи, она принялась ласково, по-матерински гладить Веронику по спине и нашептывать ей на ухо: