В машине Анатолий Петрович сказал, что они зайдут к ней. В столе у Димы конверт с его распоряжениями относительно похорон. Шура удивилась, какие могут быть распоряжения? Он же не собирался умирать. Зачем ему было что-то писать? И он ей ничего не говорил… Анатолий Петрович вздохнул.
– Вы, Шурочка, молодая женщина, а в нашем возрасте уже приходится задумываться об этом. И оставлять б лизким пожелания, если они есть. Дима мне давно сказал про этот конверт. Хотя я и так знаю, что он хотел быть похоронен рядом с Ваней и Верой на Востряковском. Но там документы на участок, а они нужны для захоронения.
Еще Анатолий Петрович рассказал, что причиной смерти явился оторвавшийся тромб, закупоривший легочную артерию. К сожалению, тромб такого размера смертельно опасен, и тромбоэмболия протекает молниеносно. Смерть наступает очень быстро. Врачи ничего не успели сделать. Шура слушала и понимала, что это все. Димы больше нет. А есть могила Вани и Веры. Послезавтра там похоронят ее мужа. Она знала, что все эти годы он ездил на кладбище, но ее никогда не звал. Теперь она будет ездить к ним, к Ване, Вере и Димочке, вбирать, сажать цветы, ставить свечи и вспоминать. Никого у Димы, кроме нее, не осталось, значит, она должна ухаживать за их могилами.
В конверте оказалась записка, он писал, ще и как хочет быть похоронен. И удостоверение на участок №… Еще копия завещания – «…Все мое имущество, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю Леонтьевой Александре Сергеевне…»
Больше Шура участия ни в чем не принимала. Старалась не плакать, знала, что многие из присутствующих не поверят ее слезам. Да и не хотелось плакать, она была в каком-то отупении. Плакали Ольга Николаевна и Оленька. А она вспоминала почему-то похороны Виктора Ильича. Его не отпевали, а Диму отпели. И так красиво звучали голоса певчих… Подумала, что хорошие люди почему-то долго не живут. Диме шестьдесят восемь, а свекор вообще в шестьдесят один год умер. Несправедливо. На кладбище к ней подходили, выражали соболезнование. Шура молча кивала, устала… Смотрела на могилы незнакомых Вани и Веры Леонтьевых. Бедный мальчик! Всего два дцать лет прожил на свете. Бедная Вера! И она, Шура, тоже бедная… Теперь они родственники.
Наконец все закончилось. Похороны, поминки, речи, люди, прошли девять дней и сорок… Шура привыкла к мысли, что Дмитрия Ивановича больше нет, но не знала, как ей жить одной. Часто ездила на кладбище, убирала увядшие цветы. Цветов приносили много, и не хотелось, чтобы был неряшливый вид, Дима не любил.