– Но как же так? Ведь люди из поместья и деревни захотят проститься с ней.
– Извините, миледи. Это лорд Бактон распорядился. Он решил, будет лучше, чтобы люди шли туда, а не слонялись по Холлу, беспокоя всех нас.
Новелла онемела. Значит, ее мнение здесь ни во что не ставится?
Вдруг ее охватило безудержное желание выбежать во двор и глотнуть свежего воздуха.
День выдался погожий, и Новелле показалось, что стены Холла начали давить на нее.
Выйдя на подъездную дорожку, она увидела приближающегося Чарльза. Сердце ее дрогнуло при виде черной повязки у него на рукаве.
– Миледи, – произнес он срывающимся голосом, – наконец-то ее светлость отмучилась. Теперь она и его светлость вместе.
– Да, Чарльз. Я очень тронута вашим горем.
– Я служил ее светлости много лет. Можно сказать, вырос при ней.
– Как Саламандер?
– Он знает, что что-то произошло. Лошади – они чувствительные.
– Хочу его увидеть. Он в своем стойле?
– Да, миледи.
– Давайте сходим проведаем его.
Новелла решила, что хоть немного успокоится, если погладит шелковистую гриву Саламандера и почувствует его тепло.
У Новеллы немного отлегло от сердца, когда она вошла в конюшню.
Почувствовав ее приближение, Саламандер радостно заржал.
– Саламандер, милый! – воскликнула она, бросаясь к нему и обнимая за шею. Потом не удержалась и заплакала. – Кажется, теперь ты мой единственный друг, – прошептала Новелла, гладя горячий бок.
Но едва она произнесла эти слова, ей вспомнился сэр Эдвард и предложение относиться к его дому как к прибежищу.
– Чарльз, седлайте Саламандера.
– Но вы же не в том платье.
– Мне все равно. Пожалуйста, приготовьте его для меня.
Чарльз быстро оседлал Саламандера, Новелла села на коня и, не оборачиваясь, поскакала прочь.
«Нужно оказаться как можно дальше от Холла… Никогда еще я не чувствовала себя чужой в собственном доме», – думала она, несясь под теплым полуденным солнцем к Тизенхерсту.
* * *
Когда она приехала, лицо ее было мокрым от слез, а волосы растрепались и лежали на плечах.
Сэр Эдвард как раз вышел из дому и собирался сесть в карету, когда Новелла проскакала через ворота.
– Новелла! – воскликнул он и подбежал к ней. – Что, черт побери…
– О, Эдвард, – промолвила она, держась из последних сил в седле.
– Скорее! Эй, конюх, примите лошадь. Я займусь ее светлостью.
В следующую секунду сэр Эдвард снял почти бесчувственную Новеллу с лошади и на руках понес в дом.
– Мама… Она умерла, – прошептала Новелла, держась за его шею.
– Кучер, отгоните карету обратно в сарай. Я не поеду.
– Слушаюсь, сэр.
Сэр Эдвард понес ее в просторную гостиную и положил на диван.