Медный всадник (Симонс) - страница 464

Должно быть, его лицо было достаточно выразительным, потому что она взяла его темные, изуродованные войной руки в свои безупречно белые, прижала к губам и просто ответила:

– Ждать тебя.

И тут же попыталась высвободиться, но он стащил ее со стула и заставил сесть на койку.

– И где ты собираешься меня ждать?

– В Ленинграде. В своей квартире. Инги и Славы больше нет. У меня две комнаты. Я подожду. А когда вернешься, мы с малышом встретим тебя.

– Исполком заберет одну комнату.

– Тогда я стану ждать в оставшейся.

– И как долго?

Она оглянулась на спящих пациентов. На темную комнату. Почему она не хочет повернуться к нему? В палате было тихо. Ни звука, если не считать сонного дыхания.

– Сколько понадобится.

– Господи Боже мой! Ты предпочитаешь умереть в холодной комнате, без отопления и света, вместо того чтобы жить достойной жизнью?

– Да. Другой для меня нет и не будет, так что давай на этом закончим.

– Таня, прошу тебя, – прошептал Александр и устало прикрыл глаза, не в силах продолжать. – А если энкавэдэшники придут за тобой? Что тогда?

– Поеду, куда пошлют. На Колыму. На Таймыр. Рано или поздно коммунизм падет…

– Ты уверена?

– Да. Когда больше не останется людей, которых требуется переделать. И тогда меня выпустят.

– Иисусе милосердный… но теперь ты должна думать не только о себе. А наше дитя?

– Но о чем мы вообще говорим? Доктор Сайерз не возьмет меня одну. У меня нет прав претендовать на Америку. И, Шура, я пойду за тобой куда угодно. Хочешь в Америку? Согласна. В Австралию? Согласна. В Монголию? Пустыню Гоби? Дагестан? Озеро Байкал? Германия? Ледяные пространства ада? Только предупреди, чтобы я успела собраться! Куда бы ты ни ехал – я с тобой. Но если решишь остаться, я тоже останусь. И не покину отца моего ребенка в Советском Союзе.

Склонившись над потрясенным Александром, Татьяна прижалась грудью к его лицу и поцеловала в голову. Потом снова села и поцеловала трясущиеся пальцы.

– Помнишь, как ты сказал мне в Ленинграде: «Какую жизнь я смогу вести в Америке, зная, что обрек тебя в Советском Союзе на смерть или долгие мучения в лагерях?» Это твои слова. И тут я полностью с тобой согласна. Если я брошу тебя, то, какой бы дорогой ни пошла, Медный всадник с оглушительным топотом копыт будет преследовать меня всю долгую ночь, пока не сотрет в порошок.

– Таня, ведь война идет! – выпалил Александр. – Вокруг нас война. Люди гибнут каждый день.

Несмотря на все усилия Татьяны, по щеке поползла слеза.

– Пожалуйста, не умирай, – всхлипнула она. – У меня не хватит мужества похоронить тебя. Я уже похоронила всех остальных.