– А я сказала, что без Паши наша семья никуда не уедет.
Александр не ответил. Они продолжали идти.
– Устала? Хочешь домой? – тихо спросил он.
Татьяна молча помотала головой.
– Пойдем к Дворцовому мосту? Там наверняка продают мороженое.
Съев мороженое, молодые люди зашагали вдоль набережной, навстречу закату, мимо бело-зеленого великолепия Зимнего дворца. Татьяна, рассеянно озираясь, вдруг заметила на другой стороне улицы странного человека и замерла как вкопанная.
Худой, высокий, с клочковатой бородой, он с сокрушенным видом стоял перед Эрмитажем. Лицо было искажено глубочайшей тоской.
Что это с ним? И почему он так расстроен?
Незнакомец стоял около военного грузовика, наблюдая, как молодые люди грузят в кузов деревянные ящики. Именно на эти ящики смотрел мужчина с таким мучительным сожалением. Словно терял первую любовь.
– Кто этот человек? – спросила она, пораженная встречей.
– Хранитель Эрмитажа.
– А почему он так тоскливо смотрит на ящики?
– Это единственная страсть его жизни. Он боится, что больше никогда их не увидит.
Татьяне вдруг захотелось подбежать к хранителю. Попытаться его утешить.
– По-моему, у него должно быть больше веры, не находишь?
– Согласен, – улыбнулся Александр. – У него должно быть немного больше веры. Когда война окончится, он снова увидит свои ящики.
– Судя по тому, как он на них смотрит, после окончания войны собственноручно принесет каждый и положит на место! – объяснила Таня.
У музея припарковались еще четыре военных грузовика. Вместо ответа Александр показал на машины. Из широких зеленых дверей вышла очередная процессия, несущая ящики с просверленными в них дырами.
– Картины?
Он кивнул.
– Четыре грузовика картин?
– О, это всего лишь малая часть.
– Александр, почему они выносят картины из Эрмитажа?
– Потому что идет война.
– Хочешь сказать, они их эвакуируют? – вознегодовала Татьяна.
– Да.
– Но почему же при этом оставляют людей?
Александр улыбнулся так ослепительно, что она почти забыла свой вопрос.
– Таня, но кто же останется бороться с нацистами? Картины не могут сражаться.
– Но и мы люди гражданские.
– В Ленинграде есть гарнизон, забыла? В нем сотни солдат. Если понадобится, придется сражаться на баррикадах. Сначала пошлют пехотинцев. Если их не останется, в бой пойдут танкисты. Когда же и этого окажется недостаточно, пошлем тебя с камнями.
– А когда убьют и меня?
– Ты – последняя линия обороны. Когда она будет сломлена, Гитлер промарширует по городу, как в свое время по Парижу. Помнишь?
– Но это несправедливо! Французы не сражались! – пробормотала Татьяна, желая в эту минуту находиться где угодно, только не рядом с мужчинами, грузившими сокровища Эрмитажа.