Однако этот бисер был лишь предвестником того, что еще предстояло обнаружить глубже в донном грунте. Ныряльщики начали находить пики, абордажные сабли, кинжалы, мушкетные пули, пушечные ядра, рукоятки сабель, сделанные из крупной кости. А еще они нашли изготовленное из кованого железа пятнадцатифунтовое лезвие абордажного топора – самого грозного из всех этих видов холодного оружия. Пираты использовали его для того, чтобы подтягивать захватываемое судно поближе, обрубать канаты и поражать противника во время боя (поскольку лезвие топора было тяжелым и острым, удар получался очень мощным). Ныряльщики могли бы часами рассматривать каждый из этих предметов, однако они боялись упустить даже малейшую возможность найти что-нибудь еще. Они подняли со дна изделия из делфтского фарфора, курительные трубки, маленькие бутылочки с лекарствами, изготовленные в форме песочных часов (они были герметично закрыты свинцовыми пробками, и внутри них все еще находилось лекарство), подошвы сапог и монеты нескольких стран (что было отнюдь не удивительно, поскольку пираты были готовы грабить суда любой государственной принадлежности). Все эти предметы имели историческое значение. Все они относились к концу семнадцатого века. Все они когда-то были собственностью пиратов.
Ближе к концу дня Маттера нашел простенькую деревянную доску длиной около трех футов и шириной примерно в один фут. У этой доски имелась одна интересная особенность: она была обгорелой. Маттере припомнилось, что Спрейг, капитан «Селезня», после ремонта своего судна и пополнения запасов на Ямайке вернулся на место сражения и увидел, что «Золотое руно» сожжено аж до палубы.
«Я держу в руках кусочек корабля Баннистера, – подумал Маттера. – Я держу в своих руках кусочек “Золотого руна”».
Обгорелая доска рассыпалась в прах, и этот прах унесло течением. Она пролежала под водой 323 года, пока ее не нашел Маттера.
Поднимаясь из воды на палубу катера, ныряльщики не переставали восторгаться качеством и количеством своих находок.
– Ну, что ты думаешь, Трейси? – спросил Маттера.
Боуден уже не выглядел таким сдержанным, как раньше.
– Это даже превосходит мои ожидания, – сказал он. – Ребята, мы нашли «Золотое руно».
Оба экипажа отметили это событие вечером, отправившись поужинать в изысканный итальянский ресторан, в котором подавали морепродукты. Когда они поднимали тосты за пиратов, живших в далекие времена, им, однако, приходила в голову мысль о том, что остается нераскрытой еще одна тайна, а именно тайна «сахарного судна». Это судно затонуло на расстоянии менее двухсот ярдов от острова, и среди его обломков имелось много артефактов, которые были изготовлены в основном в Голландии и ни один из которых не датировался позднее 1686-го года, то есть года сражения пиратов Баннистера с военными моряками. Боуден всегда настаивал, что «сахарное судно», находящееся на глубине сорока четырех футов – то есть на слишком большой глубине, – не может быть «Золотым руном», и, как выяснилось, он был прав. Ныряльщики подняли тост за Боудена. Но если «сахарное судно» – это не «Золотое руно», то что же тогда это за корабль? И как он там оказался?