Чаттертон помолчал в течение пары минут, в затем глубоко вздохнул и вышел из рулевой рубки. На корме он увидел Кречмера, курившего «Мальборо».
– Хейко, мне жаль, что я на тебя накричал, – сказал Чаттертон.
– Пустяки, Джон. Не переживай по этому поводу.
– Но мне и в самом деле жаль.
– Считай, что это уже забыто.
– Спасибо. Думаю, я на тебя накричал, потому что у меня сыпь.
Кречмер посмотрел на своего собеседника растерянным взглядом.
– Что у тебя? – спросил он.
Чаттертон медленно повернулся и приспустил шорты, чтобы обнажить свои ягодицы. На его лице появилась широкая ухмылка.
– Хейко, у меня есть сыпь?
На лице у Кречмера появилось выражение удивления, затем – страха. Маттера и Эренберг начали смеяться. Это была отличительная особенность юмора Чаттертона – внезапный переход от напряженности к шутовской выходке.
– Хейко! – сказал Чаттертон, все еще стоя с голой задницей. – Обними меня!
С этими словами Чаттертон потянулся к Кречмеру, и тот бросился прочь так быстро, как только мог. Чаттертон начал гоняться за ним с приспущенными штанами, проявляя большую проворность.
– Удирай, Хейко! – кричали остальные.
– У меня есть пистолет! – предупредил Кречмер, тоже начав смеяться, но Чаттертон продолжал гоняться за ним. Единственный способ удрать для Хейко заключался в том, чтобы прыгнуть в воду, и именно это он и сделал.
Чаттертон крикнул, перевесившись через перила:
– Хейко! Обними меня!
Прошло уже целых два месяца с того момента, как начались поиски возле острова Кайо-Левантадо. И хотя и Чаттертону, и Маттере очень не хотелось огорчать Боудена, они согласились, что уже пора поставить его в известность о текущем положении дел. Связаться с ним не составило большого труда, потому что Боуден находился неподалеку: он делал какую-то работу на своем катере.
Они встретились с ним вечером следующего дня в ресторане «Тонис», который находился на главной улице Саманы, здесь даже клали лед в содовую. Боуден был похож на ребенка, собирающегося открыть коробку с подарком на день рождения, и сообщать ему неутешительные новости стало от этого еще труднее. Но они все-таки это сделали. Если бы «Золотое руно» затонуло где-то неподалеку от западного пляжа острова Кайо-Левантадо, они это судно уже нашли бы.
Боуден стал расспрашивать про другие части острова. Чаттертон изложил точку зрения своего экипажа по данному поводу: никакая другая часть острова не подходила в семнадцатом веке для кренгования, и, кроме того, ни один пиратский капитан – по крайней мере, толковый пиратский капитан – не стал бы выставлять в этих местах свое судно напоказ.