– Ведь она была закутана в ткань, золотую, словно солнце. А лицо ее скрывала маска из жемчужин, – рассказывала Нимра, которую я отправила на разведку, когда царица еще не успела скрыться от любопытных глаз в Малом дворце. – Руки ее разрисованы хной, а ногти позолочены.
– А ноги? – спросила я.
Судя по одному из самых безумных слухов, у царицы Савской были не женские ступни, а копытца наподобие козлиных.
– На ней золотое покрывало до земли, – ответила Нимра, – так что придется нам подождать. Если у нее действительно копыта, наверное, она их покрывает позолотой, как ногти.
– Наверное, – ответила я, и мы рассмеялись.
На самом деле я не верила, что у царицы есть копыта, но мало ли что возможно в землях, где женщины правят мужчинами, а деревья сочатся благовониями для богов…
Билкис
Хотя Билкис и не ожидала этого, Иерусалим с первого взгляда произвел на нее впечатление. Большой город привольно раскинулся на холмах, окруженный высокой и толстой стеной, а венчало его здание, так богато отделанное золотом, что в свете полуденного солнца оно горело, словно костер.
– Это храм, – пояснил царь Соломон.
Он подмечал все, что ее интересовало. Теперь он называл все большие здания, которые привлекали ее внимание.
– Храм царя Соломона… Я слышала, так его называют.
Она улыбнулась, переводя взгляд на царя. «Улыбка у него на губах, но не в глазах. Почему же?» Царица понимала, что ей не следует упускать даже то, что может показаться незначительным.
– Так его называют потому, что я воплотил планы моего отца. Он мечтал о храме.
«Значит, это не твоя мечта?» Она смотрела на храм, сияющий золотом впереди.
– Он великолепен. И город красив.
Это тоже удивило ее. Даже издалека и впрямь было видно, что новый и полный надежд город кипит жизнью.
– Да, Иерусалим красив. Бóльшая его часть новая – построена во времена отца. Он завоевал дряхлеющий городок и расширил его, превратив в новую столицу.
– Город Давида. Золотой Иерусалим.
И снова она увидела, что царь Соломон улыбается одними губами.
– Да, Город Давида. Мой отец умел покорять не только города, но и сердца людей.
– Особенно женские – так мне рассказывали.
– Конечно. Как же иначе? Давид был героем, искусным на войне и в любви. – Тон Соломона ничего не выражал.
И тогда ей стало ясно: «Если отец – герой, это тяжелая ноша для мужчины». Настала ее очередь улыбнуться и заговорить весело:
– Да, мы в Савском царстве и то слышали о царе Давиде. А теперь – о царе Соломоне. Твоя страна рождает великих мужчин.
– А твоя – мудрых женщин.
Она склонила голову, принимая комплимент.