«Это так просто». С лица Билкис не сходила улыбка, пока укрощенный брат царя Соломона устраивался на подушке у ее ног, словно сын или придворный певец. Умение заставлять людей слушаться, как и любое другое, мало было приобрести, его следовало постоянно совершенствовать на практике.
«Никогда не отдавай приказ, если знаешь, что его не выполнят, Билкис. Никогда не давай мужчине возможности ослушаться и проявить неуважение. И даруй то, чего он даже не успел попросить». Сквозь годы тихий голос матери делился с ней женской мудростью. «Да, мама, – ответила мысленно Билкис, – я помню. Смотри, как этот грубый надменный мужчина склоняется передо мной, сам не зная, что покоряется».
И, как она и ожидала, стоило царевичу Иофаму заговорить, он открыл намного больше, чем думал, и, конечно, намного больше, чем хотел, приходя сюда. Как и большинство мужчин, он становился красноречивым от восхищенного внимания женщины. А возможность восхвалять достоинства своего царя и величие своей родины вдохновляла на бесконечные славословия.
«Если бы я поверила хоть половине того, что он рассказывает о своем мудром царе, мне пришлось бы пасть ниц и поклониться Соломону!» По словам Иофама выходило, что в Соломоне больше от бога, чем от человека.
– Красота, щедрость, мудрость – твой царь просто образчик всех достоинств.
Улыбнувшись, Билкис взмахнула веером. Поток теплого воздуха хлынул на влажное от пота лицо Иофама, принося с собой ее аромат, дразнящую смесь амбры и ладана. Билкис увидела, что царевич, сам того не замечая, подался вперед, инстинктивно стремясь приблизиться.
– Соломон действительно великий царь. Почти столь же великий, как царь Давид, его отец. Знаешь ли ты, сколь высокое положение занимает наш царь, как почитают его другие правители во всем мире?
– Очень почитают? – невзначай, словно бы насмехаясь, спросила Билкис.
Иофам бросился на защиту своего правителя:
– Его так почитают, что все его жены – царские дочери, как и все его наложницы. Все женщины Соломона – царского происхождения, не ниже. Даже фараон прислал свою дочь в жены царю Соломону и преподнес город Гезер как приданое.
Иофам говорил страстно, словно воздыхатель, пытающийся поразить мать своей возлюбленной во время сватовства.
И Билкис вправду поразилась, хоть и не выказала ничего, кроме веселого любопытства. Египетская династия никогда не выдавала своих дочерей за чужеземцев. Отослать дочь царства Дельты и Долины в другую страну, выдать ее за тамошнего правителя – подобного никто и вообразить не мог. До сих пор. Если Соломон смог получить такую жену, это говорило о его влиянии больше, чем часы безудержных восхвалений.