Двое суток потратил он на конструирование адской машины. Завершил работу в пятницу. Календарь теперь, после встречи с Кузьмой, у него был свой – оригинальный и простой: он небольшим гвоздиком на куске картона делал шесть наколок, а седьмое место Сашко протыкал. Это говорило, что пришло воскресенье.
Рано утром в субботу охотник за жизнями душегубов был уже у объекта диверсии. Сняв мешок с адской машиной, он расположился на возвышенности в густом кустарнике молодого осинника, заросшего крупными зелеными и сочными листьями. У ее подошвы, как бы на нижнем ярусе, стояли заросли колючей ежевики, называемой поместному ожиной, и таким же колким шиповником, что могло свидетельствовать, что ни с какого бодуна пьяный гость не решился бы справить тут нужду и выйти, таким образом, на мстителя.
С потайного взлобка прекрасно просматривались все подходы к избушке, в том числе и со стороны проселочной, хорошо наезженной дороги, покрытой мелкозернистым песком и лесом, который поднимался серой пылью сзади колес машины или при быстрой езде пролетки, запряженной парой гнедых лошадей. Именно такие кони носили по полям его отца – председателя колхоза «Перемога» в большом селе Малое.
Когда отец ехал с поля на ферму, Сашко не раз наблюдал, как этот лес становился настоящей дымовой завесой, сносимой ветерком в ту или иную сторону обочины, в зависимости от его направления.
«Отличное место, лучше не найти – подлет гостей я замечу на дальних подступах к хате», – успокаивал себя Александр.
Сидеть пришлось долго и мучительно. Несмотря на подлесок, создававший тень, захотелось пить. Жажда мучила его целый день. Вдруг под вечер Сашко весь напрягся – тонкий слух юнца уловил сначала далекий глуховатый стук лошадиных копыт, а потом и нарастающие крики веселых мужиков. Через несколько минут он увидел, как пара гнедых красавцев несла плоскую фурманку, устеленную сеном для амортизации. На телеге горлопанили какие-то украинские песни шесть, одетых в полувоенную форму, полещуков разного возрастного уровня.
Двое, как удалось рассмотреть наблюдателю Александру, были совсем молодые – лет по восемнадцать-двадцать. Бородатый седой мужик сидел впереди рядом с возницей. И двое, как определил минер, были среднего возраста – годков тридцати пяти, а может, сорока.
– Тпру-у-у, – послышался голос седовласого мужика.
Когда повозка остановилась возле ворот, мастерски сбитых из деревянных брусков, и лёсовая пыль клубами стала медленно перемещаться вправо, постепенно оседая бежевой пудрой на траву и кустарники, поросшие по обочине дороги, гурьба поддавших «повстанцев» с автоматами разных систем быстро спешилась. За собой у каждого за плечами висели вещмешки.