— Ну да. Только вот могли и оставить там кого.
Мы замолчали, обдумывая слова корма. Так-то оставить жизнь за тряпки или кусок сала.... Опять же, кто заставляет?
На лошадях, изредка переходя на рысь, мы буквально к обеду были на половине пути домой. И это с учётом того, что мы поплутали по лесу, пару раз выезжая на дорогу, чтобы запутать следы и заехали за вершами. Езда на лошади с седлом и без, отличалась как..., м-м-м..., даже сравнить не знаю с чем, но очень кардинально. В этот раз отбивать мягкое место приходилось Клопу. Ну, не его сегодня день. Впрочем, он не жаловался, только постанывал.
На том же месте где и в прошлый раз, я вновь ощутил присутствие взгляда. Оглядел окрестности. Всё обычное.
— Что, тоже не уютно? — спросил корм.
— Ага. Словно смотрит кто.
— Странное место. Я ту дорогу всё осмотрел. Тут даже спрятаться то толком негде.
— Согласен.
Местность представляла собой довольно редкий берёзовый лес. Спрятаться, если захотеть, можно было, но вести поиски полагаясь только на непонятные ощущения. Да и неизвестно что найдёшь. Клоп видимо тоже хотел поучаствовать в беседе, но Чустам махнул на него рукой:
— Молчи. Опять губы разбередишь.
На всякий случай минут через пятнадцать остановились около кустов и затихли. Убедившись, что за нами никто не едет и не идёт, направились дальше, перейдя на рысь.
— Тава..., — всё-таки решил нас оповестить Клоп.
— Что? — переспросил корм.
Клоп облизнул губы:
— Трава за нами не примята.
Мы развернулись и подъехали к кустам. И вправду, за нами не было следов. А лошади это вам не люди — вес то у них хороший, да и толклись мы тут достаточно долго.... Чустам спешившись, прошёлся назад. Потом вернулся к нам. Через минуту! Стебельки стали выпрямляться.
— Нехорошее место. Едем отсюда, — корм ловко запрыгнул в седло.
Заметили нас издалека. Ларк, чуть ли не кубарем скатился с холма и побежал на встречу.
— Ого! Вы ещё одну лошадь увели? А рубаха где? А с лицом что?
Похоже, у Ларка от переживаний прорезалась почемучкина болезнь. Вечер провели, словно в семье. Мы рассказали, как съездили. Толикам осудил нас за безрассудство:
— А что, камешек в кого кинуть, не догадались перед тем как лезть?
Потом в восемь глаз умилялись, как Ларк первый раз в жизни пробовал колбасу. В мешке была крупа, но её Толикам убрал на будущее. Под конец выпили почти всю настойку из фляги. Почти, потому что наш голубопечатый хозяйственник не дал выпить полностью, оставив на случай дезинфекции загноившихся ран — шамана здесь не было. Ларк, со второй закосел. Опять же посмеялись. Осмотрели новую лошадь. Не арабский скакун, но и не старая кляча. Назвали Серебряная рабыня. Серебряная — потому что седого цвета, ну а рабыня — потому что освободили из-под злого ига корыстолюбивых купцов.