. Отецъ его, бѣдный человѣкъ, занимавшійся земледѣліемъ, до такой степени нуждался, что едва могъ прокормить своего ребенка. Но молодой Пьеръ отличался недюжинной энергіей; восьми лѣтъ онъ смѣло покинулъ отцовскій домъ и отправился одинъ пѣшкомъ въ Парижъ. Нищета скоро выгнала его оттуда, но Рамусъ не унывалъ и чрезъ нѣсколько времени снова вернулся въ Парижъ, нанявшись слугой къ одному богатому ученику Наваррской коллегіи. Днемъ онъ прислуживалъ своему хозяину, а часть ночи употреблялъ всегда на занятія.
Скромный Рамусъ досталъ себѣ серьезныхъ книгъ, какъ напримѣръ, сочиненія Ксенофонта и Платона, и съ жадностію читалъ ихъ, а въ часы досуга посѣщалъ лекціи философіи, читавшіяся Жаномъ Геннюэ, епископомъ въ Пуатье. Умъ его особенно легко воспринималъ науки и новыя идеи, получившія уже въ то время названіе «Сократизма», которыя учили судить о вещахъ по ихъ существу и доискиваться истины только путемъ разсужденій. При занятіяхъ своихъ, Рамусъ употреблялъ всѣ усилія, чтобы отрѣшиться отъ предвзятыхъ идей и избѣгать предразсудковъ своего времени. На 21 году онъ такъ блистательно защищалъ диссертацію на степень «магистра искусствъ», что профессора не могли удержаться отъ аплодисментовъ, хотя тема, имъ выбранная, была очень щекотлива, такъ какъ онъ горячо нападалъ на школу Аристотеля. На слѣдующій годъ Рамусъ началъ читать публичныя лекціи въ Манской (du Mans) коллегіи, привлекавшія съ каждымъ днемъ все больше и больше слушателей. На лекціяхъ своихъ онъ разбиралъ греческихъ и латинскихъ авторовъ. Программа его, обнимавшая собою изученіе философіи и краснорѣчія, привела его къ открытію логики, — искусства правильно разсуждать, отыскивая истину; молодой новаторъ хотѣлъ приняться вскорѣ за разрѣшеніе задачи объ усовершенствованіи нравственныхъ началъ (les principes). Этого было достаточно, чтобы возбудить къ себѣ подозрѣніе.
Когда Рамусъ, желая дополнить свои лекціи, захотѣлъ распространять свое ученіе печатно, сочиненія его тотчасъ же были запрещены парижскимъ теологическимъ факультетомъ и первыя изданныя имъ книги (Dialectkae partitiones et Aristotelicae anima adversationes) были приговорены къ уничтоженію королевскимъ указомъ 1-го марта 1544 года. Дошли даже до того, что хлопотали о ссылкѣ автора на галеры; но философу удалось избѣжать каторги, хотя чтеніе лекцій ему и было запрещено.
«Надо мной насмѣялся весь парижскій университетъ, говоритъ юный профессоръ, онъ осудилъ меня какъ невѣжду, какъ безстыжаго и коварнаго возмутителя и клеветника. Этимъ приговоромъ мнѣ связали языкъ и руки и мнѣ было запрещено читать и писать что-бы то ни было публично или приватно».