– Капитан второго ранга, до недавнего времени командовал эсминцем, переведен в экипаж согласно регламенту. В этом году должен был быть уволен по достижении предельного возраста, но война внесла свои коррективы – пока остается в экипаже, по окончании войны, скорее всего, его все же ожидает пенсия.
– Откуда такая осведомленность?
– В прошлом году, во время нашего пребывания во Владивостоке, я увлекся его дочерью, – смущенно ответил молодой человек.
– И как, успешно? – улыбнувшись, поинтересовался наместник, который и сам был не лишен слабости к девицам.
– Увы, ваше превосходительство, я опоздал. К тому моменту, когда она попала в поле моего зрения, она была настолько увлечена одним промышленником, что к ней невозможно было и подступиться.
– Что еще можете сказать о Науменко?
– В молодости он служил вместе с Макаровым, у них даже из-за чего-то произошла ссора, в результате чего они прекратили общаться.
– Точнее не известно? – не на шутку заинтересовался наместник, уже начиная прикидывать, как можно будет использовать этого Науменко, чтобы насолить неуемному адмиралу.
– Прошу прощения, ваше превосходительство, но нет. Я не знал, что этот вопрос может вас заинтересовать.
– Хорошо, можете идти.
Алексеев, сам будучи моряком, живо интересовался всеми нововведениями на флотах других стран и внимательно следил за развитием отечественной военной мысли. Поэтому он без особых усилий принялся за подвернувшееся чтиво и вскоре увлекся им настолько, что на время позабыл о непочтительном подчиненном. Впрочем, утверждать, что он был сторонником выдвигаемой идеи о приоритете в ведении боевых действий легких сил, было бы неверно, так как он считал, что войны на море выигрываются соединениями линейных кораблей в генеральных сражениях.
Имя капитана второго ранга Науменко ему ни о чем не говорило, однако вопросы, поднимаемые и рассматриваемые им в этом труде, были весьма злободневными и очень тесно переплетались с теми проблемами, которые освещал в своей книге Макаров. Алексеев был знаком с трудом Степана Осиповича, и, будь этот труд написан кем-нибудь из более достойных, на взгляд Алексеева, людей, он отнесся бы к нему с большим вниманием. Науменко тоже для него был выскочкой, но этого выскочку он хотел использовать в своих целях, а потому к его работе Алексеев подошел очень внимательно, чтобы, не приведи господи, не ошибиться.
Он еще продолжал читать рукопись, когда в кабинет вошел адъютант и доложил о прибытии Макарова. Действуя по наитию, Алексеев быстро сложил листы рукописи и положил ее в стол, чему лейтенант немало удивился, но, разумеется, предпочел промолчать.