А Вова... он милый, добрый, не такой наивный, как Дон, чуть более взрослый, он готов к серьезным отношениям, он готов к семье, он будет отличным мужем и отцом... с Микаэлем этого всего мне никогда не видать. Он может дать мне все, бросить к моим ногам весь мир, но семья... этого у нас не будет никогда. И я должна взвесить все за и против, я должна принять окончательное решение, я хочу сделать свой выбор и перестать метаться. Я дам шанс им двоим, и выберу лучшего, и никогда, никогда не позволю себе сожалеть и оглядываться назад.
Кажется, я более или менее была готова к разговору с Вовой. Я заглянула в учительскую, его там не было, зато я невольно услышала разговор двух своих коллег, они как раз обсуждали меня. Одна из них видела, как я выхожу из своей новой машины и говорила другой о том, что я, наверное, сплю с каким-то папиком. Что ж, это была правда. Конечно, я делаю это не из за денег, как они подумали, но объяснять этого я им не собиралась. Я спустилась вниз в спортзал. Парни гоняли мяч, девочки сидели на лавке, рассматривали журналы, красили губы, громко смеялись - полный хаос. Я вошла, дети притихли и уставились на меня.
-Что тут происходит? - строго спросила я.
-У нас нет урока, - наперебой стали оправдываться они.
-Почему? Где Владимир Александрович?
-Его нет, приходил завуч, сказал, что урока не будет, попросил нас посидеть тихо.
-Почему тогда вас не отпустили домой?
-У нас еще два урока.
-Ясно, ведите себя хорошо, - едва я вышла, как снова услышала смех, крики и стук мяча.
Странно, что Вовы нет, может он заболел? И не звонил мне, хотя, наверное, должен был хотя бы ради приличия поинтересоваться как у меня дела. Я ведь сказала ему, что отцу плохо, он так встревожился, и странно, что не позвонил ни разу... Может, не хотел беспокоить? Что ж, позвоню ему сама... Телефон выключен... Ничего не понимаю. В учительской по-прежнему сидели те две сплетницы, и говорить с ними у меня не было ни единого желания, поэтому я постучалась в кабинет директора. Он был на месте, просматривал какие-то документы. Это был пожилой мужчина, большой, грузный, едва умещающийся в своем кресле, лысоватый добряк.
-Геннадий Львович, я могу войти?
-А, Аннушка Викторовна, проходите, присаживайтесь, - расплылся в улыбке он.
-Спасибо, я постою, я на минутку, - ответила я, с ужасом думая о том, чтобы присесть.
-Что-то случилось?
-Да, случилось...
-Вас кто-то обидел, душенька? - встревожился он.
Я не знаю, чем было вызвано его доброе отношение ко мне, толи я ему просто нравилась, толи к этому каким-то образом был причастен Микаэль, но директор всегда был крайне обходительным со мной.