На листке появился новый пункт:
«7. Спиридонов, заполнял собой внимание розыска, отвлекает от какой-то акции, срок которой — несколько дней».
Ту же задачу ставит себе и неведомый радист. Если так, то его передачи не несут в себе опасной для нас информации, а предназначены дразнить и раздражать. «Ерепени» и «дырбулщилы», полосующие эфир, — лишь технически усовершенствованный красный плащ, которым взмахивают перед мордой быка. На радиста можно было бы вообще теперь не обращать внимания. Но лучше выловить его поскорее, особого сопротивления он не окажет. Дорого продать свою жизнь — такое действие у него не запрограммировано.
Денисов сделал еще одну запись на листке:
«8. Радист будет наглеть с каждой передачей».
С этими двумя ясно. Остается, допустим, третий. Тот высокий, узкоплечий, у которого, кстати, нога должна быть непропорционально маленькая… Отвлекают от него. Прикрывают его собой. Какую операцию прикрывают? Просто разведку, просто накопление шпионской информации — там, мол, строится то-то, в порту у причалов стоят такие-то суда? Вряд ли! При этом варианте дерзость радиста была бы излишне рискованна, наглость Спиридонова — беспредметна. Нет, здесь действие, требующее нескольких свободных дней, то, что надо совершить сегодня и нельзя совершить завтра. Диверсия — вот что готовит третий! Против порта? Сомнительно. Новые катера в походе, старые и без диверсии через год-два пойдут под копер. Итак, стройка. Вот отчего там появился, сделав выдержку в три дня, некий Эдуардас Вальдис. Круг замкнулся.
Последняя на сегодня запись выглядела так:
«9. Третий, от которого и отвлекают, готовит диверсию на стройке».
Денисов набрал телефон Говорова.
— Аркадий Степанович, нового у тебя нет? А у меня появились кое-какие соображения. Третий наш «приятель», каменщик, возможно, кое-что принесет на место своей новой работы. Так что — следить в оба!..
Денисов возвратился к листку.
Теперь он задумался над пунктом пятым:
«Усиленная охрана стройки. Основное внимание — порт».
Пункт — неточен. Диверсантам удалось пустить розыск по ложному следу. Они этого добивались — и на короткое время добились. Ромейко кинулся по горячему отводному следу, весь розыск в ту сторону, а идти надо не туда.
Денисов подошел к окну, распахнул форточку. За окном сгущался туман, опускалась ночь, уличные фонари пробивали и не могли пробить мглу. Шел к концу четвертый день напряжённого розыска.
Нет, кое-что начинает проясняться!