– Нет, мы просто друзья.
– Мой брат забыл, что такое дружба, больше двух лет назад!
– Ты ошибаешься. Он все еще умеет дружить! И если бы ты потрудился зайти к нему, то знал бы об этом.
– Он говорил с тобой обо мне?
– Немного.
– Но ничего о том, что он хочет меня видеть, не так ли?
– Так, но ты слишком многого требуешь от него! Конечно, ему не хватает тебя! Но первый шаг должен сделать именно ты!
– Твои домыслы. И вообще, как ты могла? Знала, какие у меня сложные отношения с братом…
– Поэтому и молчала! Когда мы подружились, я не знала, что он твой брат, более того, я вообще не подозревала, что он чей-то там брат. Мы просто переписывались и пили чай на наших балконах.
– Но ты узнала правду и стала ее скрывать! Врала мне!
Он был прав. Ну как же так? Я жила себе в Харабали, вся такая положительная и всеми одобряемая. Все в моей жизни было просто и понятно.
Воистину, как в романе «Унесенные ветром»: «Если вы ничего плохого не делаете, то лишь потому, что вам не представилось возможности»[3]. В Харабали мои худшие качества сладко спали на солнышке, а Петербург своими дождями пробудил их и заставил выйти на охоту.
– Да, я скрывала и обманывала тебя, – вынуждена была признать.
Данила вздохнул.
– Так вот о чем ты говорила, когда сказала, что, возможно, однажды и я тебя прощу?
– Да.
Он подошел к окну и уставился в него. После некоторого молчания Данила признал:
– Не знаю, Стефа… Я пришел к тебе, чтобы помириться. Со мной говорила Лия, она сказала, что ты ей нравишься. Мне показалось, она говорит правду. И я подумал, ты можешь дружить с кем хочешь… – Он обернулся и посмотрел на меня. – Так я думал, пока не узнал, что твой друг – мой брат. Денис знает о нас?
– Нет.
– И как же нам быть?
Я подошла и взяла его за руку.
– Вам пора помириться!
– Боюсь, это невозможно!
– Все возможно! Я помогу! Верь мне!
Он коснулся ладонью моей щеки и поцеловал в губы, выдохнув, обжигая дыханием:
– Ты добрая, Стефа.
Я уткнулась ему в шею, вдыхая аромат его духов.
– От тебя так вкусно пахнет.
* * *
Новый год мы с отцом отметили вдвоем. Он раздобыл живую уже наряженную елку. Принес из офиса. Она была такой стильной и красивой, что убила всю домашнюю атмосферу. Когда он позвонил и сказал, что везет елку, я-то, наивная, соорудила из цветной бумаги гирлянду.
К счастью, отец не заметил, я успела спрятать ее в кладовку.
Мы сидели на кухне за столом с заказанной в ресторане праздничной едой. На мне было красивое розовое платье с открытой спиной и плечами. Отец надел накрахмаленную белоснежную рубашку, черные слаксы, пиджак небрежно лежал на диване.