Я вскрикнула. Меня окружило сразу несколько человек и потащили в глубь туалета. А когда закричала, раздался мальчишеский смех.
– Ну и корова, – сказал один из парней и принялся лапать меня. К нему присоединился другой, затем еще один.
Я отбивалась как могла, а они лишь мерзко смеялись и продолжали лапать меня. Кто-то даже руку под кофту засунул.
– Не ори, наф-наф, – шепнули мне на ухо.
– Сочный поросеночек! – Кто-то засмеялся.
Я вертелась, пыталась стянуть с головы мешок, но мне в глаза сыпался песок. Мешок, похоже, был из-под чей-то сменки. Я расплакалась, и лишь тогда они меня оттолкнули. Раздался топот ног, я стащила с головы мешок и успела увидеть, как за дверью скрылся последний – я его узнала. Это был Вова.
Я думала, ничто не сможет меня уже потрясти сильнее. И снова ошиблась.
В туалет вошли Яна и Кира.
Я бросилась к ним с рыданиями, но Яна толкнула меня, и я свалилась на пол, больно подвернув ногу. А Кира подошла и отвесила мне звонкую пощечину. После чего вынула из косметички помаду и принялась рисовать у меня на лице. Я попыталась закрыться, но Яна схватила мою руку, предупредив:
– Тебе же будет хуже!
– Что я вам сделала? – отчаянно вскричала я, всхлипывая и пряча в ладонях изрисованное помадой лицо.
Они вытряхнули пудру мне на голову и встали надо мной, разглядывая.
– Ой, Ян, свинюля плачет.
– Скорее тупорогая корова! – возразила Кира.
– Какое право вы имеете… – начала я, но они засмеялись, не слушая меня.
Они, так ничего не сказав, убежали. Я плакала, сидя у батареи пару минут, затем собралась с силами и поднялась. Нога болела, все тело саднило от щипков. Я поправила одежду и подошла к раковине. Но туалет оказался нерабочим, воды тут не было. А у меня с собой не оказалось даже зеркальца или платка. Помаду пришлось оттирать вырванными из тетради листами, больно царапая кожу.
Я услышала шаги и вздрогнула, выронив листы. Дверь скрипнула и открылась. В темный туалет медленно вплыло белое облако – это была Лия, наполнившая затхлое помещение ароматом легких цветочных духов.
Она молча вынула из сумочки пачку салфеток и протянула мне.
Я нерешительно взяла, прошептав:
– Спасибо.
– Не за что. – У нее был мелодичный и красивый голос.
От ее доброты я не выдержала и снова расплакалась. Она привлекла меня к себе и, похлопывая по спине, сказала:
– Не нужно плакать.
– Я не знаю, что сделала им. Я ничего… – Я захлебывалась от слез.
А Лия легонько похлопывала меня по спине, успокаивая, точно ребенка.
Я не могла успокоиться. Отступила и, с трудом вымолвив: «Спасибо тебе», бросилась прочь. Мне хотелось поскорее покинуть стены этой проклятой школы.