Но уже у выхода меня поймал ИП (идеальное прикрытие). Он потряс у меня перед носом распечаткой.
– Что это?
– А на что это похоже? – сердито спросила я.
Он молчал, с надеждой глядя на меня. ИП милый, покладистый, у него есть свои амбиции, или правильнее их называть зародышами амбиций. Все, о чем он мог мечтать, ему преподнесли состоятельные родители. Он не знал, к чему ему стремиться и чем себя занять. Он мог бы встречаться с любой девчонкой в нашей школе, но выбрал меня. Впрочем, скорее это я его выбрала, чтобы реабилитировать свой образ после трагедии.
– Тебе не кажется, что это я должен злиться? – растерянно поинтересовался он.
Вся правда была в том, что мне было наплевать, что он чувствует. Злится, веселится или что-то еще. Я абсолютно ничего к нему не чувствовала. Как не чувствовала ни к кому, кроме Л. Лишь для него одного билось мое сердце.
– Это старый дневник.
– А что он делает в школе?
– Я принесла его на мастер-класс по писательскому мастерству, хотела показать учительнице. Но наша новенькая его стащила и растиражировала.
– Так вот что ты искала, – протянул ИП и, нервно обмахиваясь распечаткой, пробормотал: – Знаешь, Лия, это не то, что стоило бы показать учителю.
– Да знаю! Я собиралась показать лишь парочку страниц.
Похоже, ИП поверил, но у него явно остались еще вопросы.
– Давай встретимся вечером и сходим куда-нибудь, – предложила я, – а сейчас мне пора!
– Я позвоню, – пообещал он.
Я уже хотела уйти, но ИП вдруг спросил:
– Ты ведь его больше не любишь?
Уточнять «кого» не имело смысла. Я фыркнула.
– Прошло больше двух лет. Ты смеешься? Мне сейчас не до смеха!
Он удовлетворенно кивнул и, легко коснувшись губами моей щеки, шепнул:
– До вечера.
Мне повезло, что ИП не скандалист. Другой бы на его месте мог попить мне крови из-за этого дневника. Ведь моя оплошность поставила и его в неловкое положение, все теперь будут обсуждать меня и мою любовь к Л. и посмеиваться над ИП. У рассекреченных личных дневников нет срока давности. ИП пока об этом не знает. Но это ничего, когда на нас обрушится лавина насмешек, я уже что-нибудь придумаю. Эта рыжая еще пожалеет, что прикатила из своей деревни! Больше скрываться я не стану, я размажу ее по каждой стене этой несчастной гимназии.
О, какие сцены расправы рисовал мой воспламененный мозг. Посадить на электрический стул было меньшим, что я хотела с ней сделать. Я выстроила целый план по уничтожению. Вечером пришлось отвлечься, вывести на прогулку ИП и сходить поесть спагетти в итальянский ресторанчик. Хоть лапши в моей жизни и без того хватало на ушах абсолютно всех людей, окружающих меня. Свою ложь я всегда оправдывала тем, что иду к цели, а на пути к ней все средства хороши. Я была убеждена, достигнув цели, мне больше не понадобится ни ложь, ни интриги, ничего, только Л., один он.