— Жаль, что ты не собака! Это бы сильно упростило дело! Пойдем, Дарк, принцесса у нас хочет остаться здесь в гордом одиночестве. Не будем ей мешать! — ласково произнес демон, погладив пса по голове.
Пес заскулил и встал как вкопанный, уставившись на меня.
— Я сказал, что мы уходим! — чуть повысил голос дядя, обращаясь к собаке. Пес взглянул на хозяина, потом на меня, почесал задней лапой ухо и заскулил.
— Ладно, тащи ее сюда. Только смотри, у нее столько гордости, что корона может в дверь не пролезть!
Мы молча вернулись в зал. Настроение было паршивое. Как можно чувствовать себя принцессой, когда с тобой обращаются, как с умственно отсталой? Бросив мимолетный взгляд на стопку моих автографов, демон усмехнулся.
Дверь со скрипом приоткрылась, и на пороге появился старик.
— К Вам посол из Ирсы! Когда изволите принять его? — торжественно объявил он.
— Принцесса сейчас немного занята! — улыбнулся дядя, — Мы с ней обсуждаем важные политические вопросы. Мы готовы будем принять его через час. А пока обеспечьте гостю максимальный комфорт. Да, и не забудьте его накормить! Учтите — отравление посла приравнивается к государственной измене.
Дверь закрылась, а я с ужасом представила, как принимаю какого-то посла. Прием посла у меня с детства ассоциируется с «Кемськой волость» и «У Шпака магнитофон, у посла — медальон». Но отдавать ему земли я не собиралась. Куда еще? Мы и так тут на карте не видны! А воровать у посла медальон — это как-то неблагородно! Может, человек к нам со всей душой приехал, а мы его ограбим.
— Завтра вечером должен состояться торжественный прием, где твоя задача — произнести проникновенную речь о том, что ты сможешь разом осчастливить восемьдесят шесть достойных, без всякого сомнения, претендентов, но уважая решение покойного отца, ты торжественно вручаешь им эти бумажки. Дальше тебе придется выдержать шквал возмущения, а потом мы перейдем к следующей части моего плана, — заявил шантажист, присаживаясь за стол, — Прикажи принести все договора, подписанные твоим покойным отцом за последний год!
— Эй ты! — нагло крикнула я слуге, который встрепенулся и метнулся в сторону двери, — Принеси все договора! И поживее!
Слуга, не сводя с меня глаз, бросился к двери, в надежде, что она открыта, натолкнулся на нее на полной скорости, взвыл, дернул ручку на себя и через пять минут на столе лежала стопка пожелтевшей бумаги. Я присела рядом с дядей, и мы стали ее разбирать. Он пробегал глазами каждый документ, а потом складывал их обратно. Один листочек он сунул мне в руку. Я увидела гербовую печать и корявую подпись, сделанную дрожащей рукой.