– На то самое, – ответила подающая надежды. – На ее друга, у которого она живет. Они же демонстрируют свою связь, это же ясно как божий день: он ее любовник, думаю, и был им. Бедный Игорек…
– Золотце мое ненаглядное, – заводилась Марина, – в твои годы не моют начальству кости с позиции горничной.
– А в ваши годы занимают кресло по меньшей мере зама, а не ходят в рядовых и не попивают втихаря горькую.
– Ты, молодое дарование, – угрожающе прошипела Марина, – тебя заткнуть?
– Прекратите, девочки, – вступила суперобразцовая мать-жена предпенсионного рубежа. – Инночка в какой-то степени права…
– И в какой же? – окрысилась Марина.
– Ну… такое поведение… Надо хоть полгода соблюсти траур. Ей пеплом голову посыпать следует, а она… Это называется шлюшеством.
– Ага, я поняла. Вы завидуете, – торжественно заключила Марина.
– Фу, как пошло! – фыркнула мать-жена. – Порядочная женщина не должна выставлять связи напоказ. Да еще с полунегром… Да еще так скоро.
– Хватит о порядочности! – рявкнула Марина. – Лично меня сейчас наизнанку вывернет ваша моралистика. А тебя, золотце мое ненаглядное, крысавица ты наша… – Очевидно, Марина говорила это шустрячке. – Еще раз хоть от кого услышу, что ты своим языком моешь мне или Дарье Николаевне кости, я тебе язык откушу, на голове юбку завяжу и с голой задницей пущу по всем отделам! Поняла, детка? И запомни, я тебе не «Мариночка»! На «вы» и через паузу! Гуд бай.
Ее четкие шаги приближались к выходу. Не желая встречаться с ней в дверях, Даша пулей бросилась по коридорам редакции в поисках безлюдного угла. Забилась под лестницей, плюхнувшись на пыльный ящик. Внутри все клокотало от негодования. Вот оно что! Артур привозит ее на работу и забирает после. Это его условие: без него ни шагу из редакции, ни шагу! Понадобилось всего три дня, чтобы болото забулькало. Ну, и Мариночка, видимо, поделилась с кикиморами о местожительстве Даши. Делать людям нечего! Ну почему, почему нужно лезть в чужую жизнь? Чего им не хватает, что заставляет их злобствовать? Это не тупые неучи, а образованные, интеллигентные и современные люди. Резко расхотелось приходить в редакцию, зря не послушалась Артура. Больше уже ни о чем другом думать Даша не могла, а в конце рабочего дня беспричинно разозлилась и на него. Забравшись в машину, выпалила с ходу:
– Меня называют твоей шлюхой.
Она смотрела прямо перед собой, вздернув нос, всем своим видом говоря: видишь, к чему приводит совместное проживание. Он усмехнулся в усы, пожал плечами и в ответ:
– Жаль, что это неправда.
– Впрочем, шлюхой назвали не тебя!