После завтрака, за которым велись беседы на различные отвлеченные темы, мой «муж» со «свекром» направились в кабинет, а мне было предложено развлекать себя самостоятельно – пойти в библиотеку или в сад около дома. Библиотеками за прошедшую неделю я была сыта по горло, так что выбрала сад, где и провела время в мрачных раздумьях до прихода Штадена. Не нужно мне было сюда ехать! Никуда бы этот гад не делся, все равно дал бы мне развод как миленький – ему тоже этот брак не нужен.
– Штерн, ты носишься по таким диким траекториям, – сказал незаметно подошедший Штаден. – Только направишься на твой перехват, а ты уже изменила курс.
– Как успехи? – поинтересовалась я в надежде, что он скажет быстро собираться и уезжать.
– С одной стороны, неплохо, – протянул «муж», – отец восстановил мое содержание и выдал ключи от дома в Гаэрре. А вот другая сторона тебе не понравится точно. Поскольку он потребовал, чтобы мы жили там и приезжали к нему на все выходные. Но для влюбленной в меня женщины это радостные известия, поэтому тебе полагается радостно взвизгнуть, подпрыгнуть и броситься мне на шею, поскольку отец смотрит на нас из окна.
– Я визжать не умею, – сказала я и попятилась от Штадена. – И на шее висеть тоже. И жить с тобой в одном доме не буду. Приезжать сюда на выходные – тем более. Богиня, зачем я только согласилась?
– Штерн, – зло сказал он, – мы с тобой перед завтраком все обговорили. Быстро сделала счастливое лицо, подошла и обняла меня за шею. Целовать я, так уж и быть, буду сам.
Я собралась с духом и пошла к нему, пытаясь изобразить на лице подобие улыбки. Штадену изображение не очень-то понравилось.
– Штерн, счастливое – это не когда у тебя болят все тридцать два зуба, – язвительно сказал он. – Ты идешь к любимому мужу, а не на казнь. Вот, уже лучше. Я говорил, порепетировать было нужно, а ты: «Один раз и так получится». Руки мне на шею. Нет, душить не нужно. Можешь запустить их в волосы – так естественней. Теперь расслабься, ты все равно целоваться не умеешь.
С этими словами он привлек меня к себе, наклонился и начал целовать. Этот поцелуй никак не походил на тот, в день бала. Он был нежный и какой-то очень глубокий, что ли. От него начинала кружиться голова и подгибались ноги. Все мысли разлетелись, как стайка вспугнутых воробьев, и неожиданно я подумала, что целоваться со Штаденом не так и страшно. Я вздрогнула и стала вырываться.