Я обошел свой стол и опустился в кресло. Гнев иссяк.
Прежде чем успел что-нибудь ответить, она затараторила.
- Я не понимаю! - она плакала. - Пару недель назад все было прекрасно. Потом они начали все время спорить, и папа переехал в гостиницу. Что-то произошло, но никто не говорит, что именно! Мама не перестает плакать. А при каждой встрече, я вижу папины красные глаза.
Мой желудок сжимался в узел все туже, и туже. Мое дыхание стало частым и быстрым.
Крис знал. Обо мне и Хью. О лжи Терренса Лукаса, прикрывающего преступления своего шурина. Об отказе моей матери верить мне, чтобы бороться за меня, чтобы спасти меня.
- Айерленд...
- Как думаешь, у него роман? Это он все начал. Мама говорит, что он запутался. Она говорит, что он образумится, но я так не считаю. Он действуется холодным рассудком. Может, ты поговоришь с ним?
Я вцепился в телефон.
- И что ему сказать?
Привет, Крис. К сожалению, меня изнасиловали, а твоя жена не смогла справиться с этим. Развод - это крайне досадно. Но ты бы не мог простить ее и продолжать жить долго и счастливо?
Даже мысль о том Крис продолжает жить своей жизнью, вместе с женой так, словно ничего не случилось, приводила в бешенство. Кто-то знал. Кого-то заботило. Кто-то больше не смог жить с этим, как это было со мной. Я бы ничего не изменил, даже если бы мог.
Нечто маленькое и холодное внутри меня наслаждалось расплатой. Наконец-то.
- Должна быть причина, Гидеон! Не бывает так, чтобы люди от безумной любви к разводу приходили менее чем за месяц!
Боже. Я потер затылок, скованный ужасной болью.
- Может, консультация психолога.
Резкий, без юмора смех прожег мне горло, так и не вырвавшись наружу. Все началось с врача. Как чертовски иронично, что открыл наружу все другой врач.
Айерленд всхлипнула.
- Мама казала, что папа ей предложил, но она не пойдет.
Невеселый смешок вырвался. Что бы сказал доктор Петерсен, если бы мог увидеть ее? Пожалеет? Почувствует отвращение? Гнев? Может быть, вообще ничего не почувствует. Я ничем не отличался от любого другого изнасилованного ребенка, а она ничем не отличается от любой другой слабой, эгоцентричной женщины.
- Мне очень жаль, Айерленд... – настолько жаль, что она и не представляла. Что бы случилось, если бы она узнала, что все это - моя вина? Вероятно, она возненавидела бы меня, как и наш старший брат Кристофер.