Когда моя дверь, наконец, открывается, в проеме стоит мама, словно тень, окруженная светом. Она спрашивает, почему я сижу в темноте, но я не отвечаю. Я зол на нее из-за папы. Он никогда не начинает скандалить, только она. Она что-то увидела по телевизору или прочла в газете, или слышала от друзей. Они все говорят о папе плохо, что на самом деле не правда, я знаю.
Мой папа не лжец и не вор. Мама должна знать. Она не должна слушать других. Они не знают того, что знаем мы.
- Гидеон.
Мама включает свет, и от удивления я подскакиваю. Она старше. Она пахнет несвежим молоком и детской присыпкой.
Моя комната выглядит иначе. Мои игрушки исчезли. Ковер подо мной теперь ковер коврик на каменном полу. Мои руки стали больше. Я встаю, и я такого же роста, как она.
- Что? - огрызаюсь в ответ, скрестив руки.
- Ты должен остановить это, - рычит она, а слезы текут из глаз. Ты не можешь оставить все, как есть.
- Убирайся, - боль в моем желудке распространяется по всему телу, достигая ладоней, и я сжимаю их в кулаки.
- Ты должен остановить эту ложь! У нас теперь новая жизнь, хорошая жизнь. Крис хороший человек.
- Это не имеет ничего общего с Крисом, - выплевываю я, желая ударить по чему-нибудь. Не стоило никому говорить. Не знаю, почему я решил, что мне поверят.
- Ты не можешь...
Я дернулся и сел, тяжело дыша, яростно разрывая простынь руками. Потребовалось мгновение, чтобы успокоить кровь и понять, что меня разбудил непрекращающийся лай собаки.
Отерев лицо, я выругался, когда Счастливчик вскарабкался по весящему одеялу, затянув себя на кровать. Он вскочил, кидаясь мне на грудь.
- Черт бы тебя побрал, успокойся!
Он заскулил и свернулся на моих коленях, заставив чувствовать себя мудаком.
Я схватил его и прижал к потной груди.
- Прости меня, - пробормотал я, гладя по голове.
Закрыв глаза, я отодвинулся и прислонился к спинке кровати, желая замедлить пульс. Прошло несколько минут, прежде чем я пришел в себя и понял, что наглаживание Счастливчика меня успокоило.
Я посмеялся про себя, потом потянулся за телефоном на тумбочке. Время, немногим больше двух часов ночи, заставило меня остановиться. Мне пора становиться сильным и самому справляться с собственным дерьмом.
Но столько всего произошло с тех пор, как я впервые позвонил Еве поговорить о кошмаре. Хорошего.