Он отворачивается от скелетов. Лилат приносит мое лезвие, докрасна раскаленное на двигателе, и протягивает Шакалу рукоять.
– Лилат, ты остаешься с флотом.
– Вы уверены?
– Ты нужна мне здесь на случай, если что-то пойдет не так.
– Слушаюсь, сэр!
Антония явно не понимает, о чем идет речь, и эти секреты ей не по нраву. Шакал вращает в руках мое лезвие, глядя то на меня, то на Виргинию, и тут его осеняет гениальная идея:
– Кассий, сколько ты пробыл у Дэрроу в плену?
– Четыре месяца.
– Четыре месяца! Тогда полагаю, что эта честь по праву принадлежит тебе, – заявляет он, кидая раскаленное лезвие Кассию, и тот с легкостью ловит его за рукоятку. – Отсеки Дэрроу руку!
– Но верховная правительница приказала доставить его…
– Живым. Мы так и сделаем. Но зачем нам везти его в бункер Октавии с действующей боевой рукой? Правительнице это ни к чему! Мы должны забрать у него все оружие. Нейтрализуем зверя – и в путь! Если, конечно, у тебя нет причин отказываться.
– Конечно нет! – быстро отвечает Кассий, делает шаг вперед, высоко поднимает лезвие, клинок которого пульсирует от накала.
– Так вот в кого ты превратился? – сквозь зубы цедит Мустанг, и Кассий пристыженно отводит взгляд. – Дэрроу, смотри на меня! Смотри на меня! – повторяет она.
Усилием воли приказываю себе забыть о клинке. Буду смотреть только на Виргинию, черпать в ее взгляде силу. Но как только перегретый металл рассекает кожу и кость моего правого запястья, я забываю о ней. Ору от боли. На том месте, где только что была моя кисть, теперь – лишь обрубок, с которого лениво капает кровь: капилляры обуглились. В воздухе пахнет горелой плотью. Корчась в агонии, я вижу, как Шакал поднимает с земли мою руку и потрясает в воздухе своим новым трофеем.
– Hic sunt leones, – провозглашает он.
– Hic sunt leones! – отзываются его люди.
Прижав к себе обугленный обрубок правой руки и дрожа от боли, раскачиваюсь из стороны в сторону и думаю о Нэроле. Он сейчас с моим отцом? Или сидит с Эо у костра в лесу и слушает пение птиц? Они видят меня? Кровь сочится через потемневшую плоть. Боль просто ослепляет, охватывая все тело. Мы с Виргинией привязаны к сиденьям на параллельных задних рядах военного штурмовика, нас охраняют тридцать скелетов. Странный зеленый свет мигает под потолком. Корабль попал в зону турбулентности – на Луне шторм. Над городами собрались огромные тучи. Черные башни уходят в темные облака. На всех крышах мерцают налобные фонари оранжевых и высших алых, моих братьев, находящихся в рабстве и готовящих орудия, которые принесут смерть их соплеменникам с Марса. Яркие люминесцентные лампы освещают военные площадки. Черные фигуры со зловещими красными маяками мелькают между башен, эскадрильи штурмовиков патрулируют небо, а золотые в гравиботах прыгают с одной башни на другую, покрывая за один прыжок несколько километров, проверяют работу оборонных систем, готовятся к штурму, прощаются с друзьями, одноклассниками, любимыми.