– Omnis vir lupus! – провозглашает мой друг, целует фурию в нос и выдергивает лезвия из ее груди, тут же закручивая их хлыстами вокруг предплечий.
С расставленными в стороны руками он отходит от Айи и смотрит, как ее кровь вытекает на холодный пол. Рыцарь Протея, самая старшая из всех всадников-олимпийцев, умирает. Из последних сил удерживаясь на коленях, она в отчаянии глядит на правительницу. Октавия, единовластная повелительница Солнечной системы, стала матерью сестрам-фуриям, вырастила Айю, любила ее как могла – и вот они умирают вместе.
– Прости меня, госпожа… – хрипит Айя.
– Никогда не проси прощения, – с трудом произносит лежащая на полу повелительница. – Твоя звезда горела ярко, моя фурия! Твое имя войдет в историю…
– О, это вряд ли! – безжалостно перебивает ее Севро. – Спокойной ночки, Гримус!
Севро отрубает фурии голову и пинает ногой в грудь. Тело покачивается, а потом падает на пол. Предводитель упырей запрыгивает на труп, встает на четвереньки и издает леденящий душу вой. Правительница громко стонет, не в силах смотреть на этот ужас, и закрывает глаза. Мы подходим к ней, и я вижу, что по ее щекам текут слезы. Мы с Кассием прихрамываем, он держится рукой за мое плечо, чтобы хоть как-то передвигаться. Следом за нами идет Мустанг. Севро на всякий случай садится на грудь Шакалу и заносит над его головой клинок.
Залитый кровью своей бабки, Лисандр хватает ее лезвие и преграждает нам путь:
– Я не позволю вам убить ее!
– Лисандр… не надо, – произносит Октавия. – Слишком поздно…
Глаза мальчика опухли от слез. Лезвие дрожит в руках. Кассий делает шаг вперед и протягивает руку:
– Брось оружие, Лисандр! Я не хочу убивать тебя!
Мы с Виргинией обмениваемся взглядами, Октавия все понимает и наверняка содрогается от ужаса. Лисандр знает, что у него нет шансов. Разум берет верх над горем, он роняет лезвие и отходит в сторону, безразлично наблюдая за нами.
Взгляд Октавии затуманился и потемнел, она уже на полпути в мир иной, где у нее не будет власти. Я думал, что перед смертью она будет изрыгать проклятия или умолять спасти ее, как Виксус или Антония, но в ней нет ни грана слабости даже сейчас. Перед смертью она ощущает печаль по утраченной любви. Не она создала иерархию цветов, но надежно охраняла ее долгое время и должна поплатиться за это.
– Почему? – спрашивает Октавия у Кассия, вне себя от горя. – Почему?
– Потому что ты – лгунья! – отвечает он.
Молча Кассий достает из-за пояса маленький голографический проектор в виде крошечной пирамиды и вкладывает его в окровавленные руки правительницы. По поверхностям пирамиды пляшут изображения, а потом над руками Октавии возникает голограмма. В голубоватом свечении проигрывается запись убийства семьи Кассия. По коридору скользят тени, на поверку оказывающиеся людьми в скафандрах-скарабеях. В одном из коридоров они встречают тетю Кассия, убивают на месте, идут дальше, а потом вытаскивают из комнат детей, закалывают их лезвиями и пинают сапогами. Гора мертвых тел растет, их на всякий случай поджигают, чтобы никто не выжил. В ту ночь погибло более сорока детей и членов семьи, не имеющих аурейского статуса. Убийцы хотели свалить вину на Фичнера, но на самом деле резню устроил Шакал. Он положил конец войне между Беллона и Августусами, потом разоблачил и взял в плен меня на церемонии триумфа, а в обмен на это правительница пообещала ему хранить историю с Беллона в тайне и во всем помогать.