– Проживало, – поправляет ее Шакал.
– Псих! – визжит Севро, бросаясь к Шакалу, но Кассий преграждает ему путь. – А ну с дороги!
– Успокойся, Севро!
– Осторожнее, Гоблин! Только что погибло пять миллионов, могут умереть еще сотни, – спокойно говорит Шакал.
– Дэрроу, что же делать?! – ошеломленно вскрикивает Севро, хватаясь за сердце: оно сейчас адски болит от огромной дозы наркотика.
– Как – что? Слушать и повиноваться! – отвечает за меня Шакал.
– И чего ты хочешь? – сделав над собой усилие, выдавливаю я.
– Чего я хочу? – переспрашивает он, отрывая зубами кусок рубашки и забинтовывая окровавленную руку. – Да чтобы ты осуществил свою мечту. Стал таким, как твоя жена, то есть святым великомучеником. Ты убьешь себя прямо здесь. На глазах у моей сестры. И три миллиарда людей останутся в живых! Ты ведь жаждал этого, правда? Хотел стать героем? Так давай, вперед! Ты умрешь, меня коронуют, и наступит мир!
– Нет! – кричит Мустанг.
– Лилат, следующую бомбу взрываем в районе Маре-Ангвис! – коротко командует Шакал, и на дисплее расцветает еще один огненный цветок.
– Остановись! – умоляет его Мустанг. – Прошу тебя, Адриус!
– Ты только что убил шесть миллионов человек… – стонет Кассий; он не в состоянии осознать, как такое возможно.
– А все подумают на нас! – зло смотрит на Шакала Севро.
– Конечно, – кивает Шакал. – Каждый взрыв сочтут просто частью вторжения. Вот что ты оставишь после себя, Дэрроу! Подумай о детях, которые сейчас сгорают дотла! Об их орущих от ужаса матерях! Скольких ты сможешь спасти, просто спустив курок?
Мои друзья смотрят на меня, но я сейчас далеко. В тоннелях Ликоса завывает ветер. Раннее утро, агрегаты покрыты свежей росой. Дома меня будет ждать Эо. А в эту минуту она стоит в конце мощеной дороги, а с ней – Нэрол, Пакс, Рагнар, Куинн и, надеюсь, Рок, Лорн, Тактус и все остальные. Смерть – не конец, а начало чего-то нового. Я должен верить в это. С другой стороны, если я умру, то Шакал останется жить. Я дам ему власть над теми, кого люблю, над теми, за кого я сражался. Я всегда знал, что умру раньше, чем сражение закончится. Меня преследовали мысли о том, что я обречен, но друзья вдохнули в меня веру, вернули мне способность любить. Благодаря им я снова захотел жить и созидать. Мустанг смотрит на меня блестящими от слез глазами, и я понимаю: ей хочется, чтобы я выбрал жизнь, но она не сможет сделать этот выбор за меня.
– Дэрроу? Что скажешь?
– Нет! – отвечаю я и бью его по гортани.
Шакал хрипит, задыхается. Я сбиваю его с ног, запрыгиваю сверху, коленями прижимаю его плечи к земле, зажав голову между ног. Закрываю ему рот рукой, глядя в его безумные глаза. Он сучит ногами, до крови кусает меня за пальцы.