– Куда ясней, – вздохнул Ратников.
Прошло четыре дня. Никто не хватал Косихина за ворот, не тащил на допрос в ГУОШ. Чеченцы не беспокоили и, казалось, забыли о его существовании. Постепенно Василий успокоился, из взгляда улетучилась затравленность. Старшина, как прежде, стал поглядывать на окружающих свысока, иногда позволяя себе короткие словесные перепалки с Беляковым. Временами в голову приходила мысль, что все ему приснилось и не было в действительности того черного вечера, Хафизы и Акрама, этих страшных людей.
Но сегодняшний день поставил крест на радужной эйфории и захлестнул новой волной страха, заставил поверить в явь происходящего.
После развода Косихин и Лошкарев отправились на третий пост. Проходя мимо киоска, Василий услышал, как его окликнула Хафиза. Голос ее, певучий и мягкий, прозвучал для него грозным окриком.
– Ты иди, – бросил он Лошкареву, – я тебя догоню.
Он остановился у киоска, нервно поправил висевший на плече автомат и, не скрывая неприязни, спросил:
– Чего еще надо от меня? Я свое обещание выполнил, оставьте меня в покое.
В отличие от Василия, Хафиза выглядела невозмутимой и безмятежной.
– Не нужно нервничать, Вася.
Из-под длинных и пушистых ресниц на Косихина спокойно глядели черные глаза горянки.
– Зачем ты меня компрометируешь? – напрямую задал он вопрос. – Заподозрят меня, тогда и вам не поздоровится.
Хафиза засмеялась.
– Мой киоск ты обходишь десятой дорогой, – ответила она. – Скажи на милость, как с тобой рассчитаться? Мы свое слово привыкли держать.
Она протянула плитку шоколада.
– Под оберткой четыреста долларов, таков был уговор.
Василию захотелось швырнуть в грязь яркую шоколадку и растоптать сапогами, чтобы от нее не осталось и следа, но он сдержал себя. Как к такой выходке отнесутся чеченцы, не посчитают ли ее за проявление открытого неповиновения? Последствия могли оказаться непредсказуемыми.
Вспотевшей рукой старшина взял гостинец, успев бросить беглый взгляд по сторонам: нет ли кого поблизости.
Он спрятал шоколад во внутренний карман бушлата. Врожденная жадность брала верх над разумом.
– Речь шла о трехстах долларах, откуда еще сотня?
– Премиальные. О происшествии в полку слышал?
Косихин ответил утвердительно.
– БТР уничтожен не без твоей помощи. Информация о его маршруте получена из бани.
Василий почувствовал себя неуютно. В глубине сознания вновь возникло чувство животного страха. Ощущение реальной опасности огромным холодным спрутом зашевелилось в груди и на разные лады зашептало, заговорило, закричало: спасайся! Однако путь к отступлению был отрезан смертью начальника штаба полка и троих бойцов. Этот неотмолимый тяжкий грех до скончания дней тяжелым камнем будет теперь лежать на совести несчастного Косихина.