— Мы должны повернуть, — с жаром прорычал он. — Ты ведь должен понимать это. Кому-то необходимо взять в руки командование, пока мы все не погибли. Флагман должен снова командовать. Я не могу делать это с «Рагнарока».
Гримнр позволил всего на секунду проблеску неуверенности исказить его в остальном каменный лик. Этого было достаточно. Гунн ухватился за возможность и приблизился к хускарлу. В командирском голосе снова появилась настойчивость.
— Мы не нарушаем верности, — давил он. — Ты чувствуешь то же, что и я. Мы — воины. Если он не сделает то, что необходимо, то должны мы.
Гримнр по-прежнему стоял между ярлом и командным троном. Он оглянулся на гололиты, посмотрел на сомкнутые ряды эскортников Альфа-Легиона, на мощные построения в нескольких секундах позади них, и лицо Волка выдало сильное желание: снова атаковать предателей, даже если это означало гибель; умереть с честью, нежели стремиться к бегству без нее.
Но мгновение прошло. На лицо вернулся лед, и рука скользнула к рукояти топора.
— Не приближайся, — прорычал он.
Скрир и Эсир вынули болтеры, как и люди Гримнра. В центре стоял сердитый лорд Гунн, готовый к действию, его татуированный лоб потемнел. Он застыл на долю секунды, не в состоянии сделать судьбоносный шаг и пролить кровь на мостике. Как только это случится, ничего уже изменить будет нельзя. Все они знали об этом, но рука лорда Онн оставалась наготове.
— Лорды! — выкрикнул смертный магистр сенсориума, нарушив напряженное безмолвие. Его пост находился несколькими метрами ниже уровня трона, а голос был смехотворно тонким в сравнении со звериными тембрами хозяев. — Прощу прощения — туманность!
Все повернулись. За иллюминаторами продолжали ползти облака, такие же непроницаемые, как и раньше. Они надвигались, задевая эскортники во внешнем кольце. Но проекции носового гололита смогли все же показать, что скрывается за приближающимися скоплениями. Устройства отобразили путь вперед в виде каркасной модели туннеля, повисшей рядом с тактическими дисплеями и повторяющей повороты и изгибы оригинала, уходящего в глубины туманности. Многие часы это был единственный проход, сужающийся, словно закупоренная артерия. Теперь он изменился: двадцатью тысячами километров ниже путь разветвлялся на две отдельные линии между плотными скоплениями, одна разворачивалась на сто восемьдесят градусов и ныряла в глубины туманности, другая устремлялась прямо вперед, расширяясь и ведя в верном направлении.
Все видели, что говорили авгуры дальнего действия о втором ответвлении. Лорд Гуннар Гуннхильт просмотрел полученные данные и ощутил неожиданный прилив радости. Впервые за долгое время.