«Что ж, девушка имеет право увлечь мужчину, а затем его бросить, и именно это она и сделала; пусть пеняет теперь на себя, а я пойду и хорошенько напьюсь».
С этим он и прошел через зал, где шла подготовка к ужину, в примыкающую комнату, которую приметил еще в начале вечера. В комнате стояло несколько больших чаш с пуншем, окруженных по бокам множеством бутылок. Он сел на стул рядом со столиком, на котором стояли бутылки.
После второго бокала скука, отвращение, монотонное течение времени, непонимание происходящего отступили на размытый задний план, уступая блестящим хитросплетениям мысли. Все само собой наладилось и мирно улеглось по полочкам; дневные переживания привели себя в порядок и, повинуясь его резкой команде, развернулись кругом и исчезли. И как только ушли все заботы, на их месте тут же возник блестящий, всепроникающий символизм. Эдит теперь представлялась взбалмошной, никчемной девчонкой, не стоившей беспокойства; скорее она была достойна насмешки. Будто персонаж его грез, она легко вписалась в образовавшийся вокруг него внешний мир. А сам он стал в какой-то мере символом, типичным участником всеевропейской вакханалии, блестящим мечтателем, принимающим участие в игре.
Затем символический настрой ушел, и, когда он выпил третий бокал, его воображение поддалось действию теплого жара, и он впал в состояние, сродни тому, которое испытываешь, плавая на спине в теплой воде. В этот момент он заметил, что обитая зеленым сукном дверь рядом с ним приоткрыта на пару дюймов и из проема за ним внимательно наблюдают чьи-то глаза.
– Хм… – вполголоса пробормотал Питер.
Зеленая дверь закрылась; затем приоткрылась опять – на этот раз не более чем на полдюйма.
– Ку-ку! – пробормотал Питер.
Дверь оставалась неподвижной, а затем до него донесся напряженный прерывистый шепот.
– Один парень!
– Что он делает?
– Сидит просто.
– Лучше бы куда-нибудь убрался. Нам надо взять еще бутылку. Питер слушал, и понемногу в его сознании стало что-то вырисовываться.
«Так, – подумал он, – очень интересно».
Он почувствовал волнение. Он ликовал! Он чувствовал, что наткнулся на какую-то тайну. Сделав вид, что ничего не заметил, он поднялся, пошел было вокруг стола – и вдруг, быстро обернувшись, дернул нараспашку зеленую дверь, и в комнату стремительно ввалился рядовой Роуз.
Питер поклонился.
– Как поживаете? – произнес он.
Рядовой Роуз поставил одну ногу чуть впереди другой, приняв позу, в которой он был готов и к битве, и к бегству, и к переговорам.
– Как поживаете? – вежливо повторил Питер.
– Неплохо.
– Позвольте предложить вам выпить?