– Дорогая Эдит! – начал мистер Вход, весело шагнув к ней и отвесив низкий поклон. – С добрым утром тебя!
Толстяк вопросительно посмотрел на Эдит, будто спрашивая у нее разрешения сейчас же устранить этого человека с ее пути.
– Простите за фамильярность, – добавил Питер в качестве запоздалого извинения. – Доброе утро, Эдит. – Он схватил Дина за локоть и потянул его вперед. – Позволь тебе представить, Эдит: мистер Выход. Мой лучший друг. Мы неразлучны. Мистер Вход и мистер Выход.
Мистер Выход выступил вперед и поклонился; он шагнул так широко и поклонился так низко, что чуть не опрокинулся вперед и смог удержать равновесие, лишь слегка ухватившись рукой за плечо Эдит.
– Менязовутмистервыход, Эдит, – вежливо промямлил он. – Мистервходимистервыход.
– Дамистервходимистервыход, – с гордостью сказал Питер.
Но взгляд Эдит скользнул мимо них – куда-то вдаль, на галерею наверху. Она чуть кивнула толстяку, который, словно медведь, пошел вперед и уверенным резким жестом развел мистеров в стороны. В образовавшийся проход проследовали он и Эдит.
Но, едва сделав десяток шагов, Эдит снова остановилась – остановилась и указала на низкорослого брюнета в солдатской форме, оглядывавшего толпу – и, в частности, живописных мистера Входа и мистера Выхода – несколько озадаченным и ошеломленным, исполненным благоговейного трепета взглядом.
– Вон он! – воскликнула Эдит. – Смотрите! – Она возвысила голос, почти взвизгнула. Указательный палец слегка дрожал. – Этот солдат сломал ногу моему брату!
Послышались крики; мужчина в пиджаке-визитке покинул свое место у стойки регистрации и проворно пошел вперед; тучная личность совершила молниеносный прыжок к низкорослому черноволосому солдату, и вестибюль сомкнулся вокруг образовавшейся маленькой группы людей, заслонив их от глаз мистера Входа и мистера Выхода.
Но для мистера Входа и мистера Выхода это происшествие было всего лишь пестрым переливающимся сегментом шумного и кружащегося мира.
Они слышали громкие голоса; они видели, как прыгнул толстяк; и вдруг картинка пошла полосами.
И вот они уже поднимаются в лифте наверх.
– Простите, на какой вам этаж? – спросил лифтер.
– На любой, – ответил мистер Вход.
– На последний, – сказал мистер Выход.
– Это и есть последний, – возразил лифтер.
– Так постройте еще один! – сказал мистер Выход.
– Еще выше, – сказал мистер Вход.
– На небо! – сказал мистер Выход.
В спальне номера маленькой гостиницы рядом с Шестой авеню проснулся Гордон Стеррет; голова болела, особенно затылок, пульс был болезненным и учащенным. Он поглядел на серые рассветные тени по углам комнаты, на стоявшее в углу большое кресло, кожаная обивка которого протерлась от долгого использования. Увидел одежду – неопрятную, мятую, валявшуюся на полу, – почувствовал затхлый запах сигаретного дыма и спиртного. Окна были плотно закрыты. Снаружи яркое солнце отбрасывало луч на подоконник, и в этом луче кружились пылинки; он упирался в изголовье широкой деревянной кровати, на которой он провел ночь. Гордон лежал неподвижно, будто в коме, все еще под действием алкоголя, глаза его были широко открыты, в голове что-то громко щелкало, будто в несмазанной машине.