Еще через час он приглашает Тошку танцевать, но та отказывается. Ровно в половине третьего Пертти, уже изрядно захмелев, падает перед ней на колени и бормочет что-то маловразумительное. Тошка смущается. И зря. Мне кажется, что финну нужна не она, а все еще недопитая водка. Тошка краснеет и жестами просит Пертти подняться с пола. Со стороны может показаться, что она тренирует собаку. Мне становится смешно. Я выливаю остатки водки из бутылки в рюмку и протягиваю ее Пертти. Тот ловко тяпает ее одним затяжным глотком.
Потом ему все же удается поймать Тошкину руку, которой та все еще машет перед его носом, и присосаться к ней губами. Тошка растерянно смотрит на меня. Но Пертти абсолютно безобиден. Он просто благодарит ее за угощение. Потом он поднимается с пола и нетвердым шагом идет к выходу. В дверях он машет нам рукой. Я машу ему в ответ. Тошка почему-то прячет руки под стол и лишь сухо кивает. Пертти уходит.
– Прямо, как их Санта, – бормочет Тошка. – Настоящий козел.
Нам тоже пора. Тошкины каблуки стучат по ступенькам. Все вокруг мне кажется призрачным и зыбким, звуки – резкими, а краски – непривычно яркими. Три часа. Ночь, это время между завтра и вчера, уже на исходе.
Мое единственное желание – добраться до кровати. Тошка еще возится, снимая макияж, когда я уже лежу под одеялом и пытаюсь заснуть. В голове моей гудит от выпитой водки, и по крови гуляет алкоголь, отгоняя столь долгожданный сон.
Утром к головной боли добавляется тошнота. Тошка, похоже, тоже не в форме. Мы переглядываемся: нет, о завтраке не может быть и речи.
– Сколько времени? – спрашивает Тошка, пакуя вещи.
Я гляжу на часы:
– Без пяти двенадцать.
И тут я вспоминаю, что договорился с Юсси на десять. Когда я испуганно напоминаю об этом Тошке, она разражается громким смехом. Юсси неприятен ей уже заочно. И она не хочет это скрывать. Ее смех заражает и меня. Я представляю разгневанного Юсси, второй день сидящего, как на работе, в своем коттедже, глядящего из окошка на дорогу в ожидании нашего приезда и складывающего, как бесконечный пазл, проклятья на наши головы.
Отсмеявшись, я звоню Юсси и заплетающимся после вчерашней вечеринки, негнущимся языком пытаюсь объяснить нашу задержку. Юсси стоически принимает мои объяснения, грешащие против логики и здравого смысла. Но он согласен ждать еще никак не более часа. Только мои полнейшие и ответственейшие гарантии того, что мы полностью оплатим вчерашний день и половину сегодняшнего, заставляют его немного оттаять. Но таймер остается включенным – тут Юсси непреклонен.