И больше не улыбалась.
— А потом появился я, — сказал дроу, поняв, что не дождётся возражений, — и вы нашли то, что искали. И на самом деле вам абсолютно всё равно, чьей кровью залиты мои руки, не отрицайте. Дело даже не в том, что вам понравилось, что я сделал с вами… не в вашем теле и не в вашем желании. А в том, что для вас это был поединок, который вы проиграли. И я стал тем, кто действительно взял над вами верх, с кем вы наконец можете позволить себе быть слабой… и не подыгрывая ему, а оставаясь самой собой.
Принцесса снова промолчала. Лишь взяла в руки бокал, всё это время ждавший своего часа.
Кошачьи глаза дроу внимательно следили, как хрусталь касается её губ, почему-то пересохших.
Сделав пару глотков, Навиния неторопливо вернула бокал на парчовую скатерть — изогнув кисть изящным, бесконечно выверенным движением. Аккуратно промокнула губы шёлковой салфеткой.
— Как я и думала, — небрежно проговорила она. — Ничего вы обо мне не знаете. — И, уронив салфетку обратно на стол, с достоинством встала. — Я насытилась. Не будете ли так добры сопроводить меня обратно?
Алья, тоже отставив бокал, безмолвно поднялся на ноги. Вновь подхватил под руку принцессу, не думавшую сопротивляться, и повлёк к лестнице.
Обратно тоже шли молча, не глядя друг на друга. Взгляды обоих, устремлённые прямо перед собой, туманила непроницаемая задумчивость.
— Дальше я сама, — бросила Навиния, когда Алья открыл дверь в башню колдуна.
— Как пожелаете, — равнодушно ответил тот. — Я всё равно узнаю, если вы не дойдёте до своих покоев.
Принцесса, фыркнув, встала на первую ступеньку — и недоумённо посмотрела на пепельно-серые пальцы, даже не думавшие её отпускать.
А потом дроу, шагнув вперёд, резким движением привлёк девушку к себе.
— Если бы вы принадлежали мне, я никогда не стал бы вас с кем-то делить, — почти прошептал Алья, глядя на неё расширенными зрачками, чёрными, как мгла безлунной ночи. — И убил бы каждого, кто посмел претендовать на вас.
В этом шёпоте не было беспомощности — нет, дроу просто понизил голос до предела, до завораживающей интимности. А Навиния стояла, замерев, почти прижавшись к нему; из-за того, что она успела шагнуть на ступеньку, их лица были на одном уровне, в опасной близости.
— Но это всегда было моё желание. Чтобы мужчина делил меня с другим мужчиной, — она смотрела на Повелителя из-под веера длинных ресниц, со странной смесью дерзости и беспомощности — и тоже говорила едва слышно, выдыхая слова в его губы, смешивая дыхание. — Разве это не естественно: потакать желаниям того, кого любишь, ради его счастья?